Могучий бас Сперата за тонкими стенками моей палатки из дорогого
сукна повторял одно и тоже на разный лад. Голос у Сперата как через
колонку на концерте, заглушал даже слабое треньканье лютни.
— Последнее время сеньор Итвис бывает очень вспыльчив. Если что
по делу ещё можно, но с прошениями я бы повременил.
— Я Глас Регента! — надменно произнесли в ответ. И что-то там о
том, что не следует ему препятствовать и мутные угрозы...
Я тяжело вздохнул, даже глаза закатил. Как же не вовремя. Немой
паренек, сидящий с деталями доспеха прекратил по ним шоркать и
хихикнул.
— Ладно, Волок, помоги мне одеться и пойдешь со мной, — сказал я
ему.
У него была причина веселиться. Еще пару дней назад я ждал этого
визитера наивная дурочка принца. Но с тех пор многое
изменилось.
Сперат почти не врал посланцу Регента, ещё пару дней назад я был
очень злой. И никого не хотел видеть, хотя поток посетителей ко мне
только нарастал. Тех, кто внимал голосу Сперата, он отправлял к
одному из трех моих помощников. Остальных скручивали и отправляли
прочь от моей палатки силой.
Я выбрал себе трёх помощников из тех рыцарей, которые оставались
рядом со мной до конца во время засады у моста. Все трое были из
Долины Караэна, но из отдаленных мест. Самые настоящие выходцы из
глубинки. Вроде бы, без сильных семейных кланов за спиной. Я
приказал им выслушивать каждого, и потом мне пересказывать просьбы.
Все трое оказались старательными, но мне особенно хорошо справлялся
один, по имени Август. Его имя означало месяц сбора урожая
винограда. От него же я узнал, что его семья скорее виноделы, чем
военные. Но он был младшим из четырех сыновей и ему не досталось
даже местечка в Караэне, чтобы сбывать продукцию стоя за прилавком
торговой лавки, не говоря уже о доле от наследства. Август был
самой настоящей рванью — примкнул к моему отряду всего с одним
слугой, оба на тощих клячах. Из доспехов — старинный шлем с плоским
верхом и открытым лицом и кожаная бронь обшитая кусками кольчуги.
Правда, после встречи слюдьми Аста он оброс кирасой, нормальным
закрытым шлемом и латными руками, разжился новым конем, а все
старье сбагрил своим слугам. Которых стало двое. Это все говорило в
его пользу — Август был расторопным хомяком. Полагаю, он и немного
денег поднял. При этом при общении Август относился ко мне
спокойно, не пресмыкался, сгибаясь в поклоне едва завидев вдалеке и
семеня поближе, в надежде поцеловать руку или край плаща — среди
моего отряда таких было мало, все же в Долине Караэна так было не
принято. Но среди таэнцев так себя вел едва ли не каждый
второй.
