Молодые листья кружили под порывами ветра в ветвях, невольно
заставляя Сандайме Хокаге искренне улыбаться. Когда-то и он молодой
так же отдавался танцу на пару с ветром, но время берет свое.
Хирузен выдохнул облако густого терпкого дыма, которое, в отличии
от листвы, просто медленно таяло. Но каждый лист в своём танце сиял
по-разному: одни по спирали закручивались и устремлялись вниз,
другие же — лавировали меж потоков ветра и парили, а третьи могли
взлететь аккурат перед падением, чтобы продолжить свой танец. Но
листва не танцевала вечно. Они всё равно падали на землю, но их
место занимали другие. Так было, и так будет. Вечный
круговорот.
И вот, отдавшись думам, Хокаге пропустил вызов следующей пары. В
глаза бросался рыжий шиноби, который с нетерпением желал начать
бой. В его глазах плескались азарт, нетерпение, жажда крови и
голод. Гремучее сочетание, в особенности для генина, пусть и
безмерно талантливого. Дождаться сигнала Генмы о начале боя — было
огромным испытанием для его маленькой выдержки. А вот соперник
смотрел на него в ответ будучи спокойным, как размеренно текущий
поток реки. Но Хирузен помнил какие эмоции мелькали на лице этого
молодого члена клана Хьюга в конце промежуточного этапа: злость и
желание отомстить. Не лучшие чувства, пусть он их сейчас успешно
скрывал, взяв лишнюю часть под контроль. Сарутоби, зная историю
этого юного шиноби, не мог того осуждать. Лишь отметил похвальное
хладнокровие. Никто из выступавших ранее генинов подобного не
демонстрировал.
— Хорошо, что последний Учиха всё же явился на экзамен. Многие,
включая меня, собрались здесь, чтобы посмотреть на него в деле, —
фраза, раздавшаяся со стороны правого плеча, окончательно вывела из
раздумий. В глазах Казекаге, делившего с ним ложе, плясала
откровенная скука. Он был настолько уверен в победе своего
шиноби?
— Казекаге-доно, я бы сказал, что перед нами сейчас развернётся
противостояние сильнейших генинов двух из пяти великих деревень
шиноби, — Хирузен отложил свою трубку на подлокотник, при разговоре
с Казекаге его не покидало ощущение, что они знакомы. Притом очень
хорошо.
Тем временем генины начали свой бой.
— Хокаге-сама, Хьюга хоть и сильный клан, но можете припомнить
имя хоть одного Хьюги, которое гремело на весь мир? Даже среди
кланов Конохагакуре — Учиха, Сенджу, Хатаке, — проговорил Каге
Песка и, хмыкнув, добавил: — Даже Сарутоби мелькало по паре
представителей. Только почти все ваши великие кланы пали в
забвение, а Хьюги сильны против равных противников, — Хирузен
нахмурился. Такая осведомлённость союзника во внутренних делах
Конохи вызвала опасения, но, как бы это не было неприятно слышать,
Казекаге был прав. Предательство Орочимару, Третья Мировая война
Шиноби, уход Цунаде, высвобождение Девятихвостого и смерть Минато,
резня Учих… Всё это ослабило Лист. Он держался лишь на старых
именах, а новое поколение было слишком мало, хоть и внушало надежду
на благополучное будущее. Благо все генины Конохи не посрамили себя
и показали то, что Хирузен и ожидал, а один блондин и того больше –
прыгнул выше головы. Всё, что Хокаге оставалось — это дать им
немного времени, чтобы они выросли. Доклады Данзо не радовали, а
сердце подсказывало Хирузену, что давний друг был прав. Все
возможные меры безопасности были применены, а сам Хокаге под
парадными одеяниями скрывал боевое снаряжение. — Эти генины — бойцы
из совсем разных лиг, — Казекаге подвёл своеобразный итог, выводя
Хокаге из недра своих мыслей.
