Мне было семь лет, когда мой мир
изменился. Нет, не так! Мне было семь лет, когда мой мир рухнул.
Рухнул прямо мне на голову, придавив тяжелым прессом, который ни
сбросить ни сковырнуть. Только и остается, что, приноровившись,
тащить на себе этот груз всю жизнь, сколько бы она не продлилась,
всё ниже и ниже сгибаясь под тяжестью обстоятельств. Тогда я этого,
конечно, не понимала. Как не понимала и почему окружающие смотрят
на меня с подозрительностью и каким-то тихим ужасом в глазах. Что
семилетняя девочка понимает в отношении к себе других людей? В семь
лет есть только чувства, эмоции, какое-то недосказанное ощущение
того, что всё изменилось внезапно и сразу.
Я жила вполне себе привольной и
счастливой жизнью в небольшой деревушке, как мне казалось,
окружённая любящими меня родными. Да, мама моя умерла ещё при моем
рождении, но ребёнок не скучает по тому, чего никогда не имел. Тем
более, что отец почти сразу женился на милой, доброй женщине,
которая любила и воспитывала меня наравне со своими родными детьми,
появившимися вскоре. У меня была большая дружная семья: отец, мать,
пусть не кровная, но заботливая, двое младших братьев и сестра.
Папа мой был кузнецом, что означало хороший постоянный заработок. В
деревне кузнец — человек не последний, а вовсе даже наоборот. Мне
не приходилось батрачить с малых лет, бороться за кусок хлеба. Как
зажиточная семья, мы могли позволить себе наёмных работников, хотя
помощь по хозяйству никто не отменял. Надо отдать должное моей
мачехе, она не видела разницы между мной и своими детьми, поэтому
все обязанности были честно поделены поровну. На игры и веселье
время у нас тоже находилось. Я целыми днями пропадала за околицей,
наслаждаясь привольной сельской жизнью, носилась как сумасшедшая,
вместе с братьями, сестрой и ватагой таких же простых вольных
крестьянских ребятишек, как я сама. Столько всего чудесного вокруг,
столько неизведанных троп и уголков в полях и лесах, опоясsвающих
нашу деревеньку. Быстрая шумная речка, где можно плескаться в самый
зной, ловить карасей, которые так вкусны, прожаренные до хрустящей
корочки. А земляничные поляны? Стоит только наклониться за первой,
алеющей, словно капелька крови, ягодкой, так сразу видишь
следующую. Не успеешь протянуть к ней руку, как заметишь ещё одну.
И так далее, пока не наберешь полный рот вкуснейшей ягоды. Будешь
медленно держать её во рту, чтобы подольше растянуть вкуснятину. А
после того, как набьёшь живот так, что не вздохнуть, можно лежать
на поляне, жмурясь от яркого летнего солнца, ощущая во рту
послевкусие сладкого, беззаботного, счастливого детства.
