Мама, просто наступила осень.
Я достала с антресоли одеяло.
В городе уже береты носят,
Сетуют, что солнца мало.
Не волнуйся, я не заболею —
Шею прячу в шарф от ветра.
А еще меня твой голос греет,
Даже за десятки тысяч километров.
Мама, я ем фрукты (там же витамины),
Сплю в пижаме стылыми ночами
И пью чай с лимоном и малиной…
Только холод сердца не растопишь чаем.
Ты ведь говорила, все проходит.
У меня особый случай, вероятно.
Мама, лето навсегда уходит,
Осень остается безвозвратно…
***
Каждую осень я себе говорю: «Крепись!
Выброси горькие мысли, достань яркий плед.
Дальше по курсу – презабавная жизнь…»
Ложь. Как ни ищи, в сентябре ее нет.
Каждую осень даю себе строгий зарок:
Дождь полюбить, желтый цвет и унылый пейзаж,
Смело вперед, не боясь неторённых дорог,
Жить налегке, сбросив прошлого тяжкий багаж.
Каждую осень – тягостный диалог:
– Сердце открой, начинай верить людям, мечтать…
– Но человек по природе своей одинок.
Осень меня убеждает в этом опять.
***
Вот и все. Закончилась эта февральская круговерть —
Растаяли сугробы равнодушия и стылость одиноких вечеров.
Я раньше думала, за зимой – только смерть
Из-за не-встреч, не-сообщений, не-звонков,
Из-за попыток пробить твою ледяную твердь…
А ты по-прежнему пишешь скупые слова.
Я читаю сквозь них (и гибну от тривиальных фраз):
Не «привет», не «скучаю», не «как дела» —
А «ты мне не нужна ни завтра и ни сейчас»,
И «если была любовь, то умерла».
Но весна неизменно приходит даже в самый заснеженный край,
Под солнцем тает даже вечная мерзлота.
И ты теперь меж строк моих прочитай
Не «я дышу тобой» и «схожу без тебя с ума» —
А «я твоей холодной любовью по горло сыта»
И «прощай».
***
А дни промозглым холодом увенчаны,
И иней бродит по крови.
Весна в капризах, словно женщина,
И ей так хочется любви.
Погода в марте переменчива:
То солнце, то метель и мгла.
Весна флиртует беззастенчиво,
Весна, как женщина, вольна
Быть ветреной смешной прелестницей,
Сводить с ума, тревожить кровь.
Она утихнет, перебеситься,
Когда найдет свою любовь.
***
Я все перепробовала, честно!
Писала твое имя на окне и стирала,
Писала твое имя на бумаге и сжигала,
Но этого оказалось мало —
Имя твое, как осиное жало,
Вонзилось в мою память и во мне задребезжало.
