Год 4678 от сотворения мира
***
В темнице пахло плесенью, не
вынесенным горшком с нечистотами и разлагающейся плотью. Вчера
вечером сюда неведомым образом пробралась молоденькая крыса и тут
же издохла. Бел сидел на широкой лавке у стены, держа голову
бредящего отца на тощих коленках, и убрать падаль сам не мог,
поэтому позвал стуком в стену тюремщика Другака. Тот откликнулся не
сразу, а по прибытии намеренно лязгнул ключом в замке и тяжелым
засовом. Вошел медленно, показывая, что делает одолжение «вшивому
щенку».
На просьбу Бела об уборке старый
Другак ответил кратким бранным словом и плевком. Дверь громыхнула,
снова лязгнули засов и замок, раздирая обострившийся слух, и
последний лучик надежды, который каким-то чудом еще теплился в душе
Бела, погас.
Остаток дров, как назло, также
догорел в печи. Осенняя стынь медленно пробиралась в каморку, а
пустой живот не позволял взять над ней верх.
Отец испустил дух двумя часами
позднее. Всю ночь Бел просидел, не отпуская его, ощупывая дрожащими
тонкими пальцами постепенно холодеющие лицо, плечи, грудь...
Соломенный тюфяк под ними давно превратился в гнилую влажную массу,
и вши с клопами там действительно жили привольно. Но ему было все
равно, что они кусают до крови — окаменевшее сердце и спутавшиеся
мысли понемногу влекли в объятия смерти.
***
Смерть ходила за ним с рождения:
сначала обернулась черной тоской и увела в омут мать, красавицу
Радимиру, затем в облике бродячего пса уволокла молочного брата,
кровинушку кормилицы Улиты, а после раздула пламя родильной горячки
и унесла мачеху Искру и младшего братика, которому и имени-то не
успели дать, как полагается. Дальше наступил перерыв. Несколько лет
были хорошими, смерть пряталась где-то, лишь изредка показывая свою
горбатую спину и блестящий острый серп.
Ушел к предкам дед, премудрый князь
Стоум, и на престол взошел старший брат отца, князь Осмомысл — вот
тогда-то серп засвистел в воздухе, разя направо и налево. Только
виновником был не дядька — ссору затеял отец, вечно всем
недовольный и задиристый княжич Негослав. За ссорой последовала
распря, в которую втянулись все до единого родовитые бояре, с
севера до юга закипели сечи малые и великие. Полнились реки кровью
братской, полнились овраги костями белыми, а над всем этим
кружилось сытое и довольное воронье... И настал день последней сечи
у неприметной деревеньки Рядновки, когда два войска с двумя
братьями-соперниками встали друг против друга.
