Архипов давно потерял счёт времени.
От головной боли спасал периодически наплывающий сон. Ещё он
помогал отвлечься от голода и жажды. Об унизительном положении
Денис старался и вовсе не думать, все его мысли занимали лишь
желания поесть и попить. Даже кожный зуд и боли в суставах не
беспокоили его так, как устойчивое чувство голода.
Денис не успел что-либо предпринять в
новом мире. Не было ни возможности, ни времени. Он раз за разом
прокручивал в памяти события, а вернее, единственное событие,
которое привело к тому, что он, стеснённый в движениях, висит под
потолком, упакованный в мешок из шкуры. Но ответа на вопрос — как
такое получилось, он не находил.
Его ребята, все, кроме Ираша, так же
висели под потолком в мешках, привязаных за верёвку. Лишь головы
торчали снаружи. За время, проведённое в неволе, Денис успел
изучить шатёр, который по размерам не уступал ангару с высоким
куполоподобным потолком. Он рассмотрел, что стены и потолок, сшитые
из разноразмерных кусков мягкого материала, иногда колыхались от
ветра или другого погодного явления снаружи. Каркас же оказался
составлен из множества алюминиевых труб. Сложная конструкция
позволяла удерживать большой вес и была устойчивой. Освещение
естественное. Ни факелов, ни лампочек внутри не имелось, а
обшивочный материал пропускал свет с улицы как полиэтиленовая
плёнка.
Язык высох и намертво прилип к нёбу.
Сколько Архипов ни старался, слюна отказывалась смачивать рот;
пустыня Сахара в сравнении с ним была бы оазисом. Мочевой пузырь и
кишечник на радость Денису не напоминали о себе. Видимо, организм
почувствовал, что не стоит понапрасну лишаться жидкости, и всё
содержимое бережно хранил внутри себя, расходуя на поддержание
жизни.
Внизу кипела жизнь. Существа, схожие
с тем юнцом, которого он видел в первый день, вели активный образ
жизни. Вопили, кричали на неизвестном языке, устраивали потасовки и
стычки. Одни и те же, или сменялись — Денис не мог сказать. В
первые дни, когда ещё адекватно соображал, он насчитал их не менее
двух десятков. Все облачались в шкуры белёсого цвета и такими же
шкурами прикрывали головы. Лица никогда не открывали и вверх не
смотрели, хоть Боков и пытался поначалу привлечь их внимание,
выкрикивая оскорбления и проклятия на всех языках, которыми
владел.
