Лекарь-воевода (части VII и VIII)

Конь уходил с поля боя. Сперва он скакал по кустам. Крики, стоны, ржание лошадей, звон сабель затихали позади. Потом вырвался на наезженную дорогу и перешел на шаг. Хозяин в седле сидел смирно, не правил, на рыси неловко бился. Конь чувствовал: что-то не так, как следовало бы. Он косил глазом на седока – тело его наклонилось к гриве, руки безвольно висят.

Боль в крупе, чуть пониже хребта – заметина от удара саблей – постепенно утихала, но налетели мухи и оводы. Конь сошел с дороги, и листва смахнула надоедливых тварей. Седок не шелохнулся. Значит, можно самому выбирать дорогу.

Конь уносил хозяина все дальше и дальше. Иногда он останавливался, щипал траву, из ручьев пил воду. Но налетали оводы, и он уходил. Под вечер до сих пор молчавший хозяин застонал. Будто поняв его, конь свернул с дороги на тропу и скоро оказался на поляне около жилья – может быть, вспомнил, что тут когда-то отдыхал с хозяином. Из-под обгорелого полуобвалившегося перекрытия землянки показалась девочка лет двенадцати, в грязном сарафанчике, с распущенными волосами. Она очень обрадовалась коню и всаднику, весело засмеялась:

– Коняшка, миленький! Здравствуй, дяденька! О! Крови-то, крови! Ранили тебя?! Что? Что? Ноги?.. А, привязаны! Узлы-то какие!.. Подожди, у меня ножик есть… Вот так… И другая привязана… Вот. Ой, не падай, не падай!.. Ох, какой же ты тяжелый! Ножками, ножками…

Приговаривая и посмеиваясь, девочка то ли втащила, то ли ввела Юршу в землянку, он повалился навзничь на жесткое ложе, простонав: «Пить». Девочка принесла ковшик воды, смело подняла его окровавленную голову. У нее пропала веселость, когда вблизи увидела страшную рану через лоб, глаз и щеку с ошметками кожи и крови.

Юрша жадно пил, а вода в ковше розовела. Напившись, понял, что жив. Поднял левую руку, ощупал лицо: правая часть ничего не чувствовала – вся разбита. Протер левый глаз, осмотрелся, обрадовался – видит. Болью жгло лицо, спину, правые руку и ногу. Нашел силы спросить:

– Тряпки есть?

– Есть, есть, – засуетилась девочка, достала какую-то рвань и холст.

– Вот это, – он указал на холст, – отрежь… Ступай принеси лопухов… – Когда она вернулась, учил: – Обмой… Клади лопух. Я стану держать, а ты завязывай!.. Ой!.. Туже, туже… Вот так… Теперь давай руку лечить… Снимай кафтан… Мм… Давай, давай…