-
Ах, Санни, ты себе не представляешь, какая это была красота! Цветы, ленты, шары
– все украшения просто шикарные! А как волшебно пахли розы в саду у герцогини
Лантри! Жаль, тебя там не было! Санни, старший сын герцогини, Альтус, спрашивал
о тебе, - моя младшая сестра Ингрид, невысокая шестнадцатилетняя шатенка с
карими глазами и пухлыми губами, все никак не могла успокоиться. Переполненная
впечатлениями о своей поездке к «самой герцогине Лантри», она готова была
рассказывать всем желающим и о том доме, и о саде, и о старшем сыне хозяйки.
Как будто все это меня интересовало.
Я умелым движением распахнула веер и
начала усиленно им обмахиваться, чтобы скрыть улыбку. Альтус, оказывается,
спрашивал обо мне. Счастье-то какое. Нашелся кавалер. Великовозрастный увалень,
которого герцогиня никак не может женить. Ну вот зачем он мне сдался? Я и без
него живу спокойно. Высокий, плотно сбитый, неуклюжий, не умеющий поддержать
светский разговор, Альтус годился в командиры, но не в мужья. Впрочем, он и был
командиром. Служил при штабе, как сказали бы на Земле. Имел немалый чин
благодаря связям своего отца, но на месте работы появлялся редко. Предпочитал
все свое время проводить или в столичной резиденции, или в загородном поместье
своей матери, где постоянно муштровал крестьян.
И вот такого типа прочили мне в мужья.
Нет, спасибо. Я как-нибудь без него обойдусь.
- Батюшка пригласил на обед графов
Нартарских, - не унималась между тем Ингрид. – С сыном и племянником. В свете
их считают завидными женихами. Санни, матушка надеется, что ты выберешь хоть
кого-то!
И вот что тут ответить? Что я в
страшном сне видела семейную жизнь с сыном графа Нартарского, очкастым заикой,
постоянно красневшим в женском обществе? Отличная партия, что и говорить.
Просто мечта для любой девушки. Особенно для дочери первого министра, правой
руки императора Гарольда Сильного, да будут боги благосклонны к нему.
И я снова промолчала, усиленно
обмахиваясь веером. Благо погода позволяла.
На улице стояла поздняя весна. Дни были
жаркими не по сезону. И дамы, особенно в свете и полусвете, уже расчехлили свои
веера. Ими обмахивались и на улице, и в помещениях. С помощью вееров давали
понять собеседникам, что их шутки не уместны, звали на чай тех, кого хотели
видеть, да даже признавались в любви. Я же…Я
всего-навсего прикрывалась веером от настырной младшей сестры.
