По мосчатой дороге, вдоль которой зеленели старые деревья, прогулочным шагом двигалась женщина.
Она была в том возрасте, когда за плечами должен быть хороший жизненный опят, но об увядании думать рановато. Уверенная походка говорила о самодостаточности и твердости характера. Под свободными одеждами скрывалась губительная для женщины полнота, хотя эту женщину ее пышные формы не портили. Смелый ветерок шевелил ее густые волосы. Короткая прическа удлиняла шею и лицо. Огромные голубые глаза задумчиво блуждали по толстым стволам деревьев, журчащему ручейку, по сороке, которая перепрыгивала с ветки на ветку, пугая прохожих.
– Наверное у птицы где-то в ветвях гнездо? – предположила женщина. -Вот как шумит. Мамочка! – медленно пройдя крикливую птицу, она подняла глаза к небу. Ветер гнал перистые облака, сквозь которые пробивались яркие лучи солнца.
– Весна! – размышляла женщина. -Как все-таки интересно, каждый год в одно и тоже время все просыпается и делает окружающих счастливыми. Каждый год Весна новая, удивительная и прекрасная! —
Вдыхая полной грудью запах зелени она шла и наслаждалась днем.
По дороге, вдоль парка мчались неугомонные машины. Люди торопились: кто- то на работу, кто-то домой, они не чувствовали прелести ежесекундной гармонии в природе. Женщина то же не обращала внимание на хаос.
Тормоза завизжали и раздался резкий звук захлопывающейся дверцы машины. Высокий мужчина, пошатываясь и пересекая кусты, двигался к дорожке аллеи.
Увидев перед собой незнакомого гостя, женщина напряглась. Все ее нутро предупреждал об опасности. Она отошла на край тропинки, пропуская мужчину и немного прибавила шагу.
Женщина стеснялась своих романтических ощущений и предпочитала одиночество, о чем в данную секунду пожалела.
Мужчина вышел на дорожку и почти побежал за незнакомой женщиной. Женщину охватила паника, но бежать от преследователя было уже поздно. Ее локоть оказался в его ладони и он с силой развернул незнакомку к себе лицом.
– Слушай ты, чего тебе надо? Что ты ходишь и все высматриваешь? Глупая, старая курица? – оскорблял он пьяным голосом.
Это был мужчина лет 26—28, крепкого телосложения, высокий и самое обидное очень красивый. Классические черты лица. Никаких изъянов, уродующих внешность. Вся эта гармония и красота так не соответствовала хамству, выплескивающемуся из него недр.
