Крепкая мужская ладонь плотно обхватила запястье, не дав
Мари никакого шанса на побег. Почему-то сейчас всё её внимание было
сосредоточено на длинных пальцах, что сжали руку, заставив повиноваться и
подчиняться.
- Ку… куда мы идём?
Мари перевела взгляд на широкую спину, пытаясь не запутаться
в полах длинной одежды. Узкое платье мешало двигаться быстро и свободно, а его
шлейф волочился по полу, безжалостно трепля красивую ткань. Она едва успела
затормозить и не врезаться в мужчину, когда его ладонь твёрдым ударом
впечаталась в тяжёлую дверь. Створки широко распахнулись, выпуская посетителей
в духоту жаркого дня. И это было так странно: Мари казалось, что с момента
появления в аукционном зале и до настоящей минуты прошла целая вечность.
Открыв дверцу припаркованного рядом автомобиля, мужчина, (у
неё вылетело из головы как к нему обращался его друг), пропустил её вперёд:
- Садись.
Покосившись на одну из охранниц, сидевшую за рулём, девушка
осторожно опустилась на заднее сиденье. Примостилась на краешке дивана, обитого
кожей, но осмелилась поднять глаза на своего похитителя. А как ещё она могла
его назвать, когда он сам сказал, что нанял для этого Фарида.
- Куда мы поедем?
- Домой.
Коротко и ясно. Мари кивнула и немного обрадовалась этой
новости, даже прекрасно понимая, что поедет домой к этому мужчине.
- Значит, ты живёшь не так далеко от Фарид-бея?
- Если около трёх часов самолётом для тебя недалеко, то
можно и так сказать.
Джан, опёрся локтем о
дверцу машины и беспокойно смотрел в сторону дома. Осман задерживался и ему
хотелось знать причину. Но ещё больше не терпелось уехать отсюда как можно
скорее. Поэтому, как только его друг показался в дверном проёме, наклонился и,
подбирая свисавший шлейф платья, сунул его в руки Мари.
- Двигайся.
Неловко и неуклюже перебираясь в противоположный угол
дивана, Мари повернула голову и через заднее стекло смотрела на аукционный дом.
На что она надеялась? На то, что Фарид будет умолять не увозить её? Но двери
так и остались плотно закрытыми. Игнорируя мужчину, сидевшего рядом с ней, она
вытерла щёку внешней стороной ладони и уставилась в окно.
- Старик просил у тебя прощения, - она поймала в зеркале
заднего вида взгляд другого мужчины. В светлых глазах искрилось непонятное
веселье. – Хотя, простите меня, - учтиво склонив голову и приложив ладонь к
сердцу, он повернулся к ней. – Отныне мне следует называть вас «моя госпожа».
