Глава 1. Смерть и
воскрешение.
Надежда чувствовала, что ей
становилось все хуже и хуже. Уже неделю она лежала в реанимации, и
это при том, что ей повезло, скорая привезла ее в самую хорошую
больницу города. После перенесенного ковида у нее пострадали
легкие, была сильнейшая одышка, невозможно было не то, что ходить,
просто сидеть и дышать. Малейшие движения вызывали сильный приступ,
сатурация была уже около шестидесяти процентов, что много ниже
нормы.
Она еще была на кислороде, но сегодня
врачи грозились подключить ее на ИВЛ (искусственная вентиляция
легких) - ждали, когда освободится аппарат. Женщина очень этого не
хотела, так как из разговоров больных и врачей уже знала, что
«слезть» с ИВЛ трудно, легкие отвыкают работать - за них это делает
аппаратура, но и уже понимала, что ее дела совсем плохи и без этого
уже не обойтись.
Днем еще было не так худо - вокруг
суетились врачи и медсестры, которые, надо отдать им должное,
работали четко и оперативно, старались изо всех сил, хотя больные
все прибывали и прибывали.
А вот вечером и ночью стало совсем
плохо - одышка нарастала, но Надежде не хотелось лишний раз
беспокоить и так замотанных усталых медсестер. Голова кружилась,
дыхание становилось тяжелым и редким. Женщине казалось, что она
тонет в глубине темной воронки, тяжесть толщи воды затягивала ее
все глубже, черный омут кружил ее, уносил куда-то вглубь и вдаль,
никто и ничто уже не могли помешать этому.
Надежда понимала, что ее жизнь
приходит к концу, и ей не было стыдно за прожитое - достойно
работала много лет на должности инженера-технолога большого
оборонного завода крупного сибирского города, воспитала хорошую
дочь, которая жила уже самостоятельно, имея отличного мужа, только
обожаемую внучку Алиночку жалко - будет, наверное, скучать по
бабушке. Но пройдет и это, детская память пластична, за ворохом дел
забудет и она свою любимую «бабусЮ», как та ее звала.
Так на последних остатках уже
меркнущего сознания и уплывала наша героиня, спокойная и
равнодушная, не сопротивляясь несущему ее потоку. И только мысль
мелькнула: «Надежда умирает последней», успокаивающая и дарящая
почему-то эту самую надежду.
И вдруг в этом потоке сознания стали
возникать вспышки воспоминаний какого-то другого человека, совсем
ей не знакомого.
