– Леди Агнесс Мортимер? – обращается ко
мне незнакомец на улице.
Я как раз иду с продуктового рынка,
пришлось распустить всю прислугу, потому что мне банально нечем платить им жалование.
Благодаря недавно почившему папаше мне впору начать высаживать овощи и зелень
на территории огромного поместья, а не расточительно тратить деньги на покупку
еды.
– Вы обознались, – привычно отвечаю, лишь
мазнув по мужчине глазами.
На мне самое простое платье, а еще я позаимствовала
чепец из формы служанки, чтобы не выделяться на улице среди таких же спешащих
по делам господ простых людей.
– А я думаю, что это все–таки вы, – передо
мной словно из ниоткуда вырастает новый незнакомец.
Этот выше, выглядит неопрятно, а еще
противно ухмыляется.
– А я думаю, сэр, – с издевкой
выделяю обращение, – что у вас серьезные проблемы со зрением. Дайте мне пройти!
Делаю решительный шаг в сторону и обхожу
второго. Сейчас, главное, не бежать. Я не я, я обычная служанка. Глубоко дышу,
чтобы не удариться в панику.
Кредиторы отца переходят всякие границы.
Не я им денег задолжала, я даже не в курсе была, что отец способен так много
проиграть! А ведь мы когда–то были на верхней строчке богачей королевства! Когда–то,
но не тогда, когда лордом стал мой отец, чтоб ему покоя не было на том свете.
– Нет, все же вы Агнесс, – меня хватают за
руку. – У меня есть медальон с вашим портретом, ваш отец отдал мне его в счет
залога в уплату долга.
Какая прелесть, папенька еще и моими
изображениями разбрасывался. Надеюсь, что он хотя бы не предлагал лично меня в
счет уплаты долга. Но я уже ничему не удивлюсь.
– На старых медальонах отвратительное
качество изображения, вы обознались, – пытаюсь вернуть себе руку, но не тут–то
было.
– Не так быстро, красавица, – с другой
стороны к нам подходит высокий с неприятной ухмылкой, – мы не договорили.
Бросаю взгляд по сторонам, посторонние
люди нас как будто не видят, все спешат по своим делам, никому нет дела до случайной
девушки и ее проблем.
– Ребят, я вам все равно ничего не смогу
дать, – перехожу на мягкий тон в надежде усыпить их бдительность, – вот честное
слово, ничего!
– О нет, как раз можешь, – ухмылка на лице
долговязого становится еще шире, открывая его гнилые зубы. Брезгливо морщусь. –
Что, не нравлюсь? А придется поумерить свой норов. Если нет наличности и
украшений, будешь отдавать натурой.
