2029 год. Мое счастливое трансгуманистическое будущее обернулось
кошмаром. Воплощенная техноутопия, о которой я всегда мечтал,
сгорела вместе с жизнями невинных жертв. Любой и каждый – это
коснулось всех нас. Зимним утром я проснулся и понял: мир уже
необратимо изменился. За одну ночь, пока я спал. Тогда замолчали
электронные голоса, байты и биты которых неумолчно транслировала
ненасытная сеть. Мы думали, что мы – Интернет, но Интернет восстал
против нас, явив свой истинный облик.
В то утро я привычно проверил свои умные часы. Пропал значок
мобильного оператора. Индикатор пуст. Ни одного штриха. Сигнал от
20G тоже не приходит. Молчит всеведущий ChatGPT. Я попытался войти
в виртуальность, но не хватило мощности. Уже понимая, что
электричества нет, нажал на выключатель. Теперь не загорелся свет.
Комната уже успела остыть, не работает резервный генератор.
Я вышел на улицу, разглядывая таких же растерянных
пользователей, и понял, что началось. Я читал это в десятках
антиутопий, в сотнях рассказов в жанре киберпанк. И потому
явственно ощущал предвестники грядущего апокалипсиса в атмосфере
вокруг.
Как можно расплатиться за продукты, когда не работает
электронная платежная система? Если стоит транспорт, на чем ехать
на работу? Некоторые, подняв панику, бросились к бомбоубежищам,
хотя до сих пор не слышали голоса сирен. Что это – война,
термоядерная угроза, квантовое безумие?
Я был среди тех, кто побрел в сторону проходной. Еще издали
увидел, как мерцают его огоньки, как танцует звездное поле, как
сверкает над ним неугасимое северное сияние. А вокруг уютно,
обыденно расположилось оцепление из бронетехники. Ни одного
человека. Только автоботы и дроны, комфортно отдыхающие в снегу.
Они мигали индикаторами, изучали нас сквозь оптические прицелы, и
негромко жужжали. Как будто шмели собрались среди опавших лепестков
лилий. Красиво.
Я стоял в заднем ряду, но хорошо слышал, как в воздухе разлился
нежный детский голос:
– Работы больше нет. Производство не нуждается в людях.
Расходитесь.
Если нет работы – нет жизни. Мы не можем просто уйти. Надо
разобраться, поговорить с владельцем. Он должен войти в положение,
ведь он тоже человек. Тоже человек!
Но он не стал разговаривать с нами. Куда нам тягаться с
автономными боевыми единицами? И мы покорно разошлись. Чтобы
вернуться через две недели, когда закончились запасы продуктов в
городе, а из соседнего нагрянули к нам, мародерствовать. Мы все же
достали винтовки и карабины, какие могли, ведь продавцы оружейных
магазинов тоже остались без всего, поставки прекратились.
Подтянулись бойцы дзюдо и самбо, встали рядом кендока, хемовцы,
саберфайтеры, ролевики. Пришли все, кто мог. Все, кто хотел
работу.
