– Что ты видишь? – с любопытством спросил Руслан свою подругу Настю, продолжая смотреть на ночное весеннее небо Москвы и сидеть вместе с нею на скамейке в Филёвском парке.
– Я вижу над нами бесконечность… – ответила Настя, не отрывая глаз от своего любимого молодого человека.
Чтобы ответило мне ночное весеннее небо Москвы, если бы оно могло говорить? Ночное весеннее небо Москвы всё равно не ответило бы мне, даже если оно могло говорить, а оно лишь спряталось бы под густыми облаками, скрывающими звёздный лик вселенной, словно зовущей услышать сонету вечного композитора космоса, удаляющегося за неизвестную черту жизни, познавшей смерть. Когда человек увидел космос, то он взглянул на смерть, очеловечивая и обожествляя безликий конец своего существования. Человек не просто не войдёт в вечность, а нещадно обнаружит, что в человеческом существовании вечности никогда и не было потому, как он уже увидел вечность, когда обнаружил космос. Если бы человек не обнаружил космос, то он с уверенностью смог бы сказать – я вечен! Как смехотворно и безысходно звучат слова «я вечен» перед величием ночного весеннего небо Москвы, – мысленно размышлял Руслан с отчаянием на лице.
– Что тебя беспокоит? – спросила с беспокойством Настя, глядя на его уставшее лицо, потрёпанную недорогую куртку бледно-голубого цвета, мятую клетчатую рубашку, потёртые джинсы и старые башмаки.
– Я не вижу над нами бесконечность, – развенчивая иллюзии Насти, сказал Руслан, – Я вижу беспросветную стену. Но не совсем стену, а ускользающий с ускорением корабль, плывущий к недосягаемому горизонту космоса…
– Я не совсем понимаю то, о чём ты хочешь сказать, – неуверенно сказала Настя.
– Нет никакой бесконечности, вечности, бессмертия, сверхсветовой скорости, Бога и любви…Понимаешь меня? – с поникшим взглядом сказал Руслан.
– Что тогда есть? – с сомнением сказала Настя, не соглашаясь с Русланом.
– Настя, вот вы совершенно зря так сомневаетесь, задавая каверзный вопрос Руслану! Вы послушайте своего молодого человека, что он говорит! Руслан, вы совершенно правы, нет Бога, и его никогда не было… Детские суеверия! Я свидетель того, как Христос погиб, и как его похоронили! Все безбожно врут о его воскресении! – хриплом голосом сказал, неожиданно встрявший в разговор, пожилой человек, появившийся ниоткуда и одетый в одежду дворянина начало девятнадцатого века, который курил трубку и правой рукой опирался на чёрную трость, прихрамывая правой ногой и близко приблизившись к влюблённой паре.
