Марианна открыла мне сразу. Как будто только и делала, что ждала моего визита. А я тянула с ним, намеренно откладывая тот момент, когда передо мною предстанет любовница моего мужа. Когда я начну вести с нею беседу, хотя единственное, чего мне хотелось, увидев её улыбающуюся физиономию, - вцепиться в неё и располосовать до неузнаваемости.
- Я знала, что ты появишься, - проговорила Марианна, Мари, как её называл мой муж Кирилл, после чего развернулась и направилась внутрь квартиры.
В прошлый раз, когда я поймала Кира на горяченьком, он снимал своей распрекрасной Марианне гораздо более скромные апартаменты. Да и денег у нас тогда было не так чтобы очень много. Это за последние пару лет Михайлов стал зарабатывать в разы больше, сменив опостылевшее место, на котором трудился с тех пор, как окончил институт, на более перспективное.
- Чаю не предлагаю, разговор вряд ли растянется надолго, - проговорила Мари.
За эти два года, что мы не виделись, она похорошела и расцвела ещё больше. Из двадцатилетней девчонки, которая смотрела на мир и Кирилла чистыми голубыми глазищами, она превратилась в настоящую красавицу. Разве что сделала это не без помощи хирургов и уколов красоты. Не пренебрегала ни филлерами, ни надутыми губами, правда, стоило признаться самой себе, всё было сделано без перебора и только украсило Марианну, убрав те крохотные недостатки, что имелись в её внешности до косметологических вмешательств.
- Ты же в курсе, что у Кирилла маленькая дочь? - начала я, войдя следом за Марианной на кухню.
Это было уютное помещение, с кучей навороченной техники. Я так и представляла, как Мари готовит здесь ужин, чтобы наскоро попотчевать им Кирилла, приезжающего к ней после работы. А потом они идут в спальню. Наверняка здесь есть комната с настоящим сексодромом, на котором можно лежать хоть вдоль, хоть поперёк. И не только лежать…
- Я в курсе, конечно, - кивнула Марианна. - И если, точнее когда, Кир ко мне уйдёт, я не буду против того, чтобы он с нею виделся. Пока не хочу детей, так что можешь не волноваться - в жизни Алисы он принимать участие будет.
Она говорила о таких серьёзных вещах совершенно спокойным размеренным тоном. Вонзала в моё сердце тысячи и тысячи игл, и, как мне казалось, отдавала себе отчёт в том, что делает мне непомерно больно. Наслаждалась ли при этом Мари? Я не знала. Но предполагала, что долю садистического удовольствия она всё же испытывает. Просто невозможно его не ощущать, когда напротив стоит тридцатилетняя несчастная жена, немного расплывшаяся после беременности и родов, а ты, такая стройная, как статуэтка, красивая, словно фарфоровая куколка, вещаешь ей о том, что вскоре её муж от неё уйдёт.
