Предисловие. Мне очень хотелось что-то написать. У меня нет
ни жизненного, ни писательского опыта, не уж тем более какой-то
развитой фантазии. Однако я смог. Я понятия не имею как, почему и
зачем. Я отдам этот текст миру, просто чтобы было, ведь если ты
можешь сделать что-то новое и интересное для себя, то почему бы и
нет? Хочу сказать спасибо всем своим спутникам по жизни. Товарищам,
родственникам и просто знакомым. И если у вас хватит сил и терпения
прочитать «это», то и вам тоже, больше спасибо.
«Никогда в своей страшной жизни мне не было так больно, как
сейчас. Такое чувство, будто тело вместе с разумом разрываются на
части. Каждая частичка меня истекает обжигающей, кипящей кровью и
кричит о пощаде. А я-то сама молила о ней?
Помню, как разум провалился в неизвестность, оставляя только
ледяную тьму. Всё как в тумане, настолько непроглядном, как будто я
в раз ослепла, перестала мыслить, существовать. Мои мысли путаются.
А мои-ли они? Почему я задаю вопросы, зная, что не будет ответа? Я
делаю шаг и с этим шагом часть моей жизни утекла. Вздох даёт новые
силы идти вперёд. Шаг и выдох. С ним тепло жизни вырвалось изо рта.
Шаг и снова боль. Вдох. Прилив сил. Шаг. Слабость. Выдох. Тепло.
Шаг…
Не знаю, сколько продлилось это безумие. Час? День? Вечность?» -
последнее слово эхом отпечаталось в памяти.
Сознание неожиданно вернулось к девушке, а вместе с ним былая
боль и гнев. Она всё не переставала удивляться тому, что смогла
очнуться, тому, что она снова дышит. И через эту агонию, она слышит
собственное дыхание, сердцебиение. Её это искренне радовало.
Девушка очнулась в какой-то подворотне. Её окружали мрачные,
склизкие кирпичные стены. Не смотря на середину ноября, воздух был
на удивление тёплым. Кажется, то был теплопровод, под котором она и
сидела, двумя руками закрывая рану на левом боку.
«-Чтож, Райя, ты всё еще жива. Какая же радость.» – с самоиронией,
ухмылялась та.
Она была практически с ног до головы в чёрной, запёкшийся крови.
Первое, на что она посмотрела– это были её руки, липкие, такие же
багрово-чёрные. Сколько же она здесь?
Лицо горело от обжигающей боли, а левый глаз вовсе отказывался
открываться. Под левым нижним ребром, кажется, зияла дыра,
удивительно, что из неё ничего не сочилось. Руки были все в
порезах, глубоких и не очень, а спина, по ощущениям напоминала
мокрые рваные тряпки. Похоже, что её ни капли не щадили.
