Ягоды страсти, ягоды смерти

– Как это «отказался»?! Значит, ты не сумел его убедить!

– Не надо на меня всех собак вешать! Это вы там прокололись, вы не учли, что он чокнутый!

– Что конкретно он сказал?

– Что собирается на свидание к винограду!

– К кому? К Виноградову?

– Да какому «Виноградову»! К винограду, растение такое, не слыхали? Из него еще вино делают. А он помешан на винах! Влюблен в них, как в бабу! Сказал, что лучше бесплатно будет заниматься своим делом, чем за деньги – чужим!

– Ты ему сумму озвучил?

– Да все я ему озвучил, – раздраженно отмахнулся звонящий, – только он чокнутый! Блаженный какой-то! Попросил ему не мешать, потому что у него начинается регистрация на рейс, вежливо так, даже по матери не послал!

– Значит, ты был неубедителен.

– Я?! Когда это я бывал неубедителен?! Он больной на голову, а дело профукали вы – не разобрались! К такому подъезжать вообще бесполезно, блаженный, говорю!

В трубке зависла тишина.

– Хорошо... – после паузы произнес голос. – Чтобы не звонил никуда, хоть это ты ему втолковал?

– Обижаете. И мобилу выкрал.

– Тогда подключай Деда. Он на месте?

– Как условленно, ждет гостя. И наших распоряжений, само собой.

– Пусть не тянет. Промедление опасно, так что...

Теплая, шелковистая, налитая, как ляжка младенца, виноградная гроздь легла в ладонь. Николай невесомо провел пальцами по упругим выпуклостям. Квинтэссенция жизни. Лучшее, что может дать земля, заключено в этих темно-красных ягодах, которые скоро превратятся в вино, чтобы донести соки земли до людей...

Он покачал гроздь на ладони, то ли баюкая, то ли прикидывая вес, затем осторожно отпустил ее. Пора возвращаться в Шато.

Коля успел изрядно обгореть за это утро, в которое облазил чуть ли не весь многогектарный виноградник, трогая и обнюхивая тугие темно-красные плоды, любуясь их жизненной силой. Надо было, конечно, взять мягкую фетровую шляпу с большими полями, предложенную хозяйкой Шато де Сан-Клеман, – у нее такие имеются для всех рабочих, – а он, по самонадеянности, отказался. Ни на одном курорте не носил он ни шляп, ни кепок, ни панам – и никогда не обгорал. Но тут, на склонах древних холмов, солнце, видимо, особенное: оно жарило с удвоенной силой, насыщая виноград своей энергией, а заодно и всех самонадеянных людей, не надевших шляпу.