Впервые этого человека я увидела много лет назад. Худой,
нескладный ребенок, с непроходящими синяками и ссадинами.
Собственные родители считали его монстром из-за слишком светлых
глаз, так похожих на глаза альсов. Он не был человеком, пусть и
вышел из чрева человеческой женщины.
— Скажи, что мне нужно делать и я подчинюсь. — от тихого,
вкрадчивого голоса по спине побежали мурашки.
В небольшой спальне, которую я делила с еще одной работницей
пекарни, было слишком тесно для этого странного человека.
Он разбудил меня, напугал, а сейчас сидел на полу, в ногах и
делал вид, будто все именно так и должно быть.
— Шани?
Из-под полуприкрытых век сверкали нечеловеческие глаза.
Слабый свет ночника не мог разогнать ночную темноту, скрывая
черты его лица в полумраке.
— Для начала, отпусти мою руку. — голос прозвучал уверенно и
почти не дрожал. Я приободрилась. Может он и не заметит, как сильно
его появление сбило меня с толку.
— Правда нужно? — он крепче прижался прохладной щекой к моей
ладони. Сколько я его знала, ему никогда не хватало тепла, как бы
отчаянно я не старалась его согреть.
— Да.
Это опечалило его. Но он подчинился.
— Раньше ты не была такой жестокой. Ты сильно изменилась.
— Прошло шесть лет, Йен. Ты тоже не похож на прежнего себя.
— Но ведь ты меня узнала!
Словно это было так сложно. Только два человека во всем мире
знали меня Шани. И один из них сейчас должен был мирно спать в
казармах. А другой… я не знала, где он должен был находиться, но
точно не в моей спальне.
Йену сильно повезло, что он успел позвать меня по имени раньше,
чем я среагировала на появление в комнате постороннего. Становилось
дурно от одной мысли о том, что я едва не сожгла его дотла.
Не дождавшись от меня реакции, Йен порывисто подался вперед. Я
отшатнулась и больно ударилась затылком о стену.
Все же, эта комната была слишком, слишком мала.
— Ох, Шани…
Жесткие пальцы коснулись моего затылка.
Йен оказался слишком близко. Я ощущала слабый запах дыма,
исходивший от его темной рубашки.
— Раньше ты была куда осторожнее. — пробормотал он, перебирая
мои волосы. Коснулся выбившегося завитка волос, нежно заправил,
будто невзначай касаясь уха.
Я не шевелилась, ощущая себя добычей.
— К чему вспоминать, что было раньше?
Времена о которых он говорил с такой теплотой, были слишком
тяжелыми. Я была совсем еще девчонкой, только потерявшей родителей
и вынужденной заменить их брату.
