Погода портилась. За окном сверкнула молния и на мгновение
выхватила из темноты бесконечные стеллажи книг, давая понять, что это огромная
библиотека. Через секунду раздался оглушительный грохот, затухающим эхом
заметавшийся между стеллажей. Однако это никоим образом не отвлекло двух
участников ритуала от вдохновенно творимого заклинания. Пламя свечи подрагивало
от порывистого дыхания женщины, склонившейся над листами разложенного на
дубовом столе гримуара и отбрасывало причудливые тени.
– Повелеваю продлить срок крепкостояния и полную
волепокорность… – вдохновенно декламировал юноша в круглых очках статной
деканше, стоя у нее за спиной и вытянув шею, поглядывал то в книгу, то в ее
декольте. У деканши, выглядящей едва ли старше своего ученика, что объяснялось
скорее действием чудодейственных притираний, нежели ее настоящим возрастом, в
такт его словам и ритмичным движениям тазом, раскачивалась внушительная грудь.
Дверь распахнулась и в библиотеку стремительным шагом вошел
декан, запнулся на пороге, увидев прекрасную картину маслом, понимающе хмыкнул
и уже собрался деликатно выйти, как вдруг узнал собственную жену. Озадаченно
потер лысину и перевел взгляд на спущенные штаны у студента.
– Хм… молодой человек, подтяните-ка свои портки и зайдите ко
мне. Я вижу в нашей Академии вы уже достигли определенных высот. Но, при
таких-то талантах, вы безусловно способны на большее... – он заговорщицки
подмигнул и рявкнул: – В городском борделе!
Так в Академии Сакросолиса посреди учебного года неожиданно
появилась вакансия и именно с этого досадного недоразумения все и началось.
***
Хотя несколько слов о нашем герое все же сказать стоит. Марк
Симмонс, так его звали, был невысокого роста, чуть полноват, немного нескладен,
скорее даже неуклюж, с вечно всклокоченными длинными волосами, неряшлив, в
изрядно штопанной одежде. До академии он занимался тем, что продавал рыбу на
ярмарке Сакросолиса. Однако это мало увлекательное занятие, насыщенное
неистребимыми запахами и полезными для здоровья жирными кислотами, не было
смыслом жизни любознательного юноши. Отнюдь. Вместо того чтобы стоя за
прилавком зазывать покупателей, он просиживал весь день за чтением книги.
Вернее — Книги! Так будет точнее, если учесть с какой любовью и вниманием он,
раз за разом, вдохновенно перелистывал замусоленные страницы и мечтательно
закатывал глаза, даже не замечая, как наглые коты и местные беспризорники,
таскают его рыбу.
