Просвещение: Становление империй

Туман стоял над долиной так, что стены, окружающие всё вокруг по периметру, слегка виднелись сквозь густую прозрачную оболочку. Сотни людей, растянувшись на несколько километров, ждали своей участи. У каждого из них на ногах были кандалы, которые они с трудом передвигали; у с самых буйных же, тех, кто недавно ещё пытался бороться и не был согласен со своей судьбой, на шее висел железный ошейник, стягивающий голову вниз. Кто-то из этих несчастных ещё имел силы плакать, кто-то еле слышно похныкивал, но большинство двигалось уже с пустым выражением лица. Толпа двигалась к единственному заметному месту: к эшафоту, куда каждую минуту заходило по 5 человек; и невозмутимый палач, чьё лицо лишь слегка проглядывало из-под капюшона, двигал рычаг, тем самым пол из-под ног этих пятерых проваливался, и им оставалось мучиться ещё пару секунд перед тем, как они отправлялись в Царство Теней. По бокам от этих несчастных стояли солдаты, которые выделялись от тёмных аборигенов светлой кожей и густыми усами с бакенбардами. У каждого из них были идеально чистые и выглаженные бело-синие костюмчики, а сбоку у них блестела стальная прекрасно выточенная шпага, которой они, справедливости ради, даже не пытались пользоваться. На случай, если кто-нибудь из толпы местных попытался бы сделать шаг вправо или влево, то он моментально получил бы пулю из небольшого, но зато прекрасно помещающегося в карман пистолета. Выстрел, и бедняга уже лежит, корчась на земле. Таких вот рисковых парней было не так уж много, был правда один, который попытался вместе с ещё несколькими арестантами наброситься на охранников, но как только план пришёл в действие, с ним кинулись лишь 2 человека; остальные же в нерешимости остались на месте, смотря друг на друга, и не зная, что делать, бежать или оставаться на месте, но увидев, что произошло со своими товарищами, продолжали путь в колонне, молясь всем богам, и чему-то надеясь.

За всей этой ужасающей картиной с небольшого и довольно незаметного шатра смотрел человек. Одет он был в такой же синий кафтан, что и все воины, за одним исключением, весь его костюм был сплошь в орденах, а на голове под белым париком блестела совершенно новая треуголка. Это был он, создатель всего этого безумия, главный палач, невозмутимый генерал-губернатор Трент.