Тетралогия: Нашествие монголов.
«»»»»»»»»
Декабрь 1237 года
…Чёрные всадники, бесчисленной колонной, выгибающейся змеёй, рысили, по утопающей в снегах, степи. Над недалёким березняком кружили тучи воронья, громким карканьем накликая беду.
Трескучий мороз мешал дышать. Лошади и всадники в лисьих малахаях покрылись колючим инеем. Клубы пара поднимались над войском. То тут, то там слышались гортанные выкрики, проносящихся вдоль войска, порученцев-туаджи.
От топота сотен тысяч копыт гудела земля. Движение войска было неукротимо, не было силы, способной остановить этот страшный вал…
«»»»»»»»»
Первый роман тетралогии:
КРОВАВЫЕ ВСПОЛОХИ
«»»»»»»
Лето 1229 года набирало силу. Тёплый ветер сбивал комариные тучи. Ехать было приятно. Сёмен лежал на соломе в старой, скрипучей телеге, смотрел в голубое, чистое небо. Узкую дорогу обступали потемневшие от тепла ели. Запах молодой хвои бодрил, хотелось петь. Лошадью правил Микула – посадский бездельник, взятый князем на двор в конюхи. Сзади и спереди телеги неспешно трусили на лошадях дружинники – Серьга и Ванька. Семён грыз соломинку, скучал. Рядом теснилось не хитрое барахлишко.
–Микула, спел бы, что ли, – подтолкнул он конюха.
–Вот ещё. С какой радости горло драть?
–Да ты посмотри, как хорошо. Душа песни просит.
–Тебе надо, воевода, ты и пой.
–Груб ты, братец, – Семён вздохнул, подложил под голову ладони.
Микуле было от чего злиться – благодаря Семёну князь Юрий загрузил его работой сверх меры, назначив Семёна из Суздаля во Владимир в младшие воеводы, повелел Микуле перевезти пожитки семьи, а теперь Семён опять ездил в Суздаль забрать последнее, и опять прихватил Микулу, хотя прекрасно мог сделать это своими силами.
–Коней княжеских не бережёшь ты, – упрекал Микула младшего воеводу. – Своих холишь, а княжеским от тебя одна неприятность.
–Микула, куда лучше ехать, чем в княжеском детинце сидеть, от безделья мух ртом ловить.
–Хорошего мало на телеге такой путь трястись туда да обратно.
Микула славился своим ворчливым нравом, и над ним любили подтрунить – мужику было за тридцать, а не семьи, ни двора – прижился княжеским холопом. Семён был не намного старше Микулы – на два года, а уже и семья давно, хотя сына прижил всего нечего – три года, а до того мёрли ребятишки. Уж сколько жена Агафья изводилась – и кормили не надо лучше, и холили – у смердов ребята крепкие, Семёновы же не держались на этом свете. Слава богу, Мишка зацепился своими маленькими ручонками за жизнь, живёт, пострелёныш, подрастает. Агафья ещё одного собралась рожать. Это хорошо. Большая семья – опора.
