Третья сила.

Мы живем в мире беды, из которого уже не уйти.

…С фасада гостиницы «Националь», чт она углу Маросейки и Лубянского проезда сняли портрет. Борис Викторович Ромодановский видел его ранним утром, пока радио еще не передало сообщение об отставке министра Государева двора. Таких портретов по Москве было много, даже больше, чем царских. Красивое, породистое, немного отечное холеное лицо с окладистой бородой и полуприкрытыми заплывшими глазами…К ним особенно уже и не присматривались. Висит, ну и пусть висит. Теперь же - сняли. И будто бы и не бывало.

Ромодановский проводил взглядом пустой огромный, в два этажа подрамник, уже без холста, усмехнулся. Для него произошедшее не было неожиданностью и утром, когда ехал на службу, он знал, что это случится, предполагал такой исход. Он - то, пожалуй, лучше других и раньше других знал, что такая перемена назревала, и знал, что она произойдет именно теперь, именно так просто и обыденно. Был человек, был портрет, нет человека, нет и портрета. Не что - нибудь, веха ушла, целая эпоха. Но перемена в истории произошла так, словно человек шел и шел. Остановился, высморкался в рукав и дальше пошел.

Ну, а теперь что? Что требуется? Требуется оптимизм, согласие. Между прочим, чтобы жить в согласии с кремлевскими богами, надо уметь на них молиться. Борис Викторович умел, поэтому не чувствовал себя взволнованным. Теперь можно будет послужить, что есть силы.

…У Китай - городской стены близ Ильинских ворот уже суетливой грачиной стаей теснились люди. В затишке древней стены с раннего утра шел торг мелких московских валютчиков. Здесь меняли доллары, фунты, франки, иены, юани, экзотические песо и риалы, мексиканское серебро, корейские пхуны, векселя, акции и закладные.

Когда - то Москва гордилась совершенно уникальным сооружением, подобного которому в крупных городах почти не осталось. Это была Китай - городская стена, непревзойденный образец русской средневековой крепостной архитектуры. Приземистая стена, предназначенная для защиты от артиллерии, протянулась большим полукольцом на две с лишним версты. Теперь все было в прошлом...

Лубянская площадь с позолоченным фонтаном посредине была полна автомобилей. Большие часы на здании Страхового общества «Россия» царили над площадью, а под ними открывалась надпись: «Время Трехгорного» - хитрая реклама пива - сколько бы ни указывали стрелки, всегда будет «Время Трехгорного», то есть время промочить глотку пенным напитком.