Мама! Ты прости, что я родился,
Что тебе, я в жизни помешал .
Я же не хотел, чтоб так случилось,
Что я буду лишним, я не знал.
Мама! Мне прости, что не любимый,
Я какой то, верно, не такой.
С первого мгновенья не счастливый.
И для мира этого чужой.
Мама! Я, греха в тебе не вижу.
Я, без всяких «но», тебя люблю,
И тебя я, мама не обижу.
Мама! Я, домой с тобой хочу.
Мама! Ты прости, что я родился.
Мама! Мне прости, что помешал.
Мама! Ты ни в чем не виновата.
Мама! Без тебя, я жить устал…
Олег Литвинов
Три процента зрения. Это в сумме на оба глаза девочки. Сожитель ее матери недалекий, но очень далеко ушедший в злобу, люто ненавидел девочку. Ненавидел за врожденное уродство ее лица. Оно настолько было ему противным, что вызывало потребность терзать девчонку. Воспользовавшись ее почти полным отсутствием зрения, он заставлял ее подметать пол и за каждую пропущенную мусоринку выхватывал из ее руки веник и бил им по ногам девочки.
– Урод! – кричал он, постепенно погашая свою ярость. Урод. Это стало ее именем в родном доме.
Нетерпимым ее уродство было и для уличных мальчишек. Они грозились побить ее камнями. А подрастающие девицы вполголоса, но чтобы слышала, говорили ей вслед: «Как можно жить с таким лицом!» или что-то подобное.
Мать видела синяки от побоев ее сожителя, но никогда не вступала в защиту. Девочка считала, что она сама боится его. Она слабенькая, всегда усталая. Вот, если бы папа! Девочка мысленно рисовала отца, которого никогда не видела. Большой, сильный, с руками тоже большими, но теплыми и ласковыми. «Папа, папа, ну где же ты?» – шептала девочка в отчаянной надежде, что он придет на ее зов. Девочка знала из объяснений мамы, что отец бросил их из-за ее уродства, стыдясь соседей. Решение отца для девочки было вполне объяснимым, ведь она и сама стыдится людей. Она старалась не выходить на улицу днем, уж лучше терпеть побои дома.
Однажды мать сказала, что отвезет дочь в город, в школу – интернат для слепых.
– Там ты будешь не только учиться, но и жить.
Мать сказала это с каким-то облегчением, будто сбросила тяжелый груз с плеча. А девочке стало страшно, как это жить вне дома, без мамы! Но решение было принято, и они с матерью поехали в кабине грузовой машины в город. Девочка вглядывалась в лобовое стекло, чтобы попрощаться с родной деревней, но из-за плохого зрения ничего не видела. Детское сердце трепетало, как птица, запертая в клетке. Хотелось вырваться из машины и бежать назад в деревню, в которой ей не давали прохода, и все же в свою родную деревню.
