– Догоняй, брат!
Обычно степенный Ферка пришпорил коня, едва они съехали с
Дунайского тракта на проселочную дорогу, и пустил галопом. Шандор
лишь покачал головой и поспешил следом. В другой раз подумал бы,
прежде чем согласиться, но степь манила просторами, свобода
пьянила, заставляя забыть об осторожности.
Гнедой быстро догнал вороного. Несколько минут они бежали ноздря
в ноздрю, но вскоре конь Шандора вырвался вперед. Из-под его копыт
едва успели вылететь перепелки. Птицы тяжело, шумно поднялись и
вскоре снова сели, затаились в высокой траве.
Конь, повинуясь воле хозяина, не дрогнул, не сошел с пути. Ферка
едва удержал своего.
В прошлом друзья часто устраивали подобные игры, соревнуясь в
силе и ловкости. О том беззаботном времени Шандор старался не
вспоминать. Он все потерял и винить в этом мог лишь себя и пылкое
влюбленное сердце.
Кони мчались все быстрее. Деревья по левую руку слились в
пестрый зеленый ковер, яркий, да не разобрать узор. Ветер свистел,
подгоняя молодых мужчин.
Так они увлеклись, что слишком поздно заметили девушку. Та будто
по волшебству появилась. Еще мгновение назад не было ее, а тут
словно из-под земли стройной осинкой выросла.
Ферка свернул в сторону, направил гнедого в заросли полыни и
чертополоха, молясь, чтобы верный скакун не переломал ноги. Сделал
большой круг, прежде чем повернул обратно.
Шандор и этого не успел. Понимая, что его вороной если не
раздавит, то покалечит девицу, свесился с седла и подхватил ее.
Положил поперек коня.
– Пусти! – закричала та. – Глаза выцарапаю, а тебе не дамся,
турок.
– Плохо ты знаешь турок, если принимаешь меня за одного из них,
– ответил Шандор.
– Мне что влахи, что турки – все вы одинаковы.
– Стыда в тебе нет? Отец с матерью не воспитали? Зачем так
говоришь?
– Нет у меня ни отца, ни матери. Совести у тебя бы одолжила, да
тебе самому не досталось.
Не девка, а крапива жгучая, мелькнула мысль. В незавидном
положении оказалась, но ни в одном слове не уступила. То ли
отчаянно-смелая, то ли хлебнула горя и теперь уже ничего не боится.
Жаль, ежели так.
Конь под двумя седоками пошел тяжелее. Шандор и вовсе придержал
его, как только стало возможным. Сжал ногами бока, чтобы самому не
упасть, завязал узлом уздечку. Освободив руки, развернул девушку,
посадил перед собой и тут же получил пощечину.
