Ничего не предвещало беды - так, пожалуй, стоит начать эту
историю, но Степан бы со мной не согласился - когда вновь обзавелся
вампирьей фамилией, в большую удачу верить не стоило.
Он плотнее прикрыл за собой двери главного зала, и собрался уже
было отправляться в замок, как от герцога Ибенира пришло очень
прочное сообщение, судя потому, как яростно замагиченый конверт
бился о лицо попаданца. Граф раздраженно поймал конверт раза с
третьего - и без того сомнительное настроение грозилось скатиться
куда-нибудь в выгребную яму.
Степан отковырял сургучную печать и достал письмо - Керналион
приказывал явиться на срочное собрание вассалов. А ведь день так
хорошо начинался! Нет, они с драконом почти друзья, но гадский
герцог личное от рабочего отделяет только когда ему это выгодно. И
сегодня, Степан уверен, чисто их вредности, Ибенир заставит его
отчитываться за графство и клан.
Граф разорвал письмо, потому что сейчас это была единственная
возможность хоть как-то выплеснуть свой гнев. Ибенир точно устроит
словесную взбучку и мозги ложкой выест - Степан задержал последнюю
поставку артефактов на неделю из-за подготовки к переезду.
И совершенно несправедливо, что после такого загруженного утра,
морально измотанный граф не имел возможности восстановить душевное
равновесие - хотя бы рот прополоскать спокойно. Все же брезгливость
ему была не чужда, даже если кровь он как-то привык пить. Честно,
он видел, как один из старейшин ковырялся в ушах, пока Доллир речь
читал, а потом размазал что-то по ладони. Другой подмышку почесал,
а третий вообще с подошвы что-то отковыривал.
И все доводы разума, мол, они ж вампиры, на них все как на
собаках заживет, уже не сильно убеждали. Хотят себе заражение крови
или столбняк - пожалуйста, их никто останавливать не станет! Но
Степан не подписывался на несварение и тошноту. И то, что тошнило
его исключительно по причине крайнего отвращения, вовсе не
важно.
Срочно, так срочно, придется идти, прогулов Керналион не
потерпит. По крайней мере теперь точно - и попаданца на короткое
мгновение накрыло осознание безвыходности собственного положения. И
перед советом выслуживаться должен, и дракону в пасть заглядывать,
потому что теперь никакой свободы - только ориентир на долгосрочное
сотрудничество, которое во времена крепостных обозначили бы
рабством.
