Рабочий день тянулся вяло и как-то слишком лениво. После того, как международное сообщество приняло во внимание последние договоренности с временно исполняющим обязанности президента, наша жизнь стала скучной и до зубовного скрежета однообразной. Я даже толком не могла описать, что хотела бы получить от всего происходящего. Наверное, прежние возможности, которые были у нашей лаборатории. Секретная военная разработка приносила неплохой доход и не обременяла меня вечной гонкой со временем. Как сделаем, так и сделаем.
Вирусология была занимательной наукой и позволяла ученым из этой отрасли спокойно жить и наслаждаться своей научной деятельностью. Конечно, на всеобщее обозрение и национальные премии наши разработки и исследования не тянули. Кто будет разбираться, чем одна микроскопическая бактерия существенно отличается от другой? Но мне те регалии были и не нужны. Звание самого молодого доктора химико-биологических наук в области вирусологии и иммунологии компенсировало все это в двойном объеме. Вот что мне на самом деле грело душу. Только, кажется, теперь и нас сократят.
Пропавшая госпожа президент всегда была за тихое устрашение. Сами себе разработали, миру пригрозили и забыли про очередную сотню открытий. А вот новый глава государства оказался слабохарактерным слюнтяем. За три дня в должности президента он уже свернул двенадцать корпусов по всей стране. Такими темпами и до нашего центрального филиала доберутся. А это считай все… Пиши пропало. Можно будет паковать чемоданы и проситься за три моря в качестве ученого-перебежчика. Никогда бы не подумала, что у меня в голове однажды такие мысли родятся.
Но вышло все достаточно прискорбно. Я уже не понимала, как дальше выживать. Устроиться куда-то еще с таким уровнем допуска и знаниями будет проблематично. Ни один завод не согласится платить мне даже треть той зарплаты, которую я получала, будучи сотрудником оборонного предприятия. А голодная смерть или подработка в красной кепке с вечными воплями «Свободная касса!» меня не вдохновляли. Я спокойно оставила бы их, как самый крайний вариант даже после уборщицы в национальной газовой корпорации.
Где-то в глубине нашей лаборатории раздался противный писк и свист. Подскочив со стула, я прижала к груди рабочий планшет со всеми документами и бросилась в коридор. Такой треск мог означать только плохое: либо на лабораторию напали и нас эвакуируют на подземных катерах, либо произошло ЧП и нас опять же должны увезти с базы как можно быстрее. В коридорах уже толпились сотрудники: от старшего персонала, до младших ассистентов и практикантов. С дисциплиной у нас всегда было строго. Директор за нее рвал и метал.
