В российском праве развивается система договоров – государственные и муниципальные контракты, концессионные соглашения, специальные инвестиционные контракты, соглашения о разделе продукции, концессионные соглашения, договоры о развитии застроенных территорий, договоры о приватизации, соглашения о государственно-частном или муниципально-частном партнерстве, договоры, заключенные заказчиками по результатам закупки товаров, работ, услуг с отдельными видами юридических лиц, договоры аренды государственного или муниципального имущества, закрепленного за учреждениями или унитарными предприятиями, в которых одной из сторон могут быть Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования, либо созданные ими юридические лица, а другой – предприниматели или иные хозяйствующие субъекты.
Существование подобных договоров свойственно и для других правопорядков, причем нередко ставится вопрос о едином регулировании всех или нескольких видов таких договоров. Например, в Испании такие договоры регулируются Законом о договорах публичного сектора, в Португалии – Кодексом публичных договоров, ученые в Чехии[1] выдвигали идею о едином регулировании публичных закупок и государственно-частного партнерства, в праве Европейского Союза допускается применение принципов регулирования публичных закупок к иным договорам между частными и публичными субъектами[2]. В России указанные договорные обязательства регламентируются различными актами, в которых, однако, содержатся почти идентичные положения (планирование заключения договоров, преимущественное проведение торгов для их заключения, опубликование сведений о заключенных договорах и исполнении обязательств в Интернете и т. д.), указываются сходные принципы (прозрачности, обеспечения конкуренции)
Каждая из таких договорных конструкций исследуется в научной литературе[3]. Однако, несмотря на общие черты таких договоров, они не изучаются системно. В то же время их регулирование сходными положениями, содержащимися в различных нормативных правовых актах, позволяет выдвинуть предположение о возможной однородности таких отношений и необходимости их научной систематизации.
Обращение к судебной практике показывает, что за 2016 г. нормы о таких договорах применялись арбитражными судами округов (т. е. кассационными инстанциями) в 4128 делах, что составляет около 5 % всех дел, по которым ими выносились постановления за этот период. Таким образом, каждое двадцатое дело, рассматриваемое арбитражным судом в кассационном порядке, касается договоров, одной стороной которых выступают публично-правовые образования или созданные ими юридические лица, а другой – предприниматели.
