Есть в мире самый первый кот, князь всем другим котам, и зовут его Баюн. Жил наш кот не тужил где-то за тридевять земель в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в чистом поле на железном столбе, и горя не знал. Так рассказывает свою сказку Яга, а ей все привыкли верить на слово.
Вернее, горе все-таки у него было, потому что скучно было коту до невозможности, но тут явился, не запылился воин из чужого мира, и пришел он не просто так, или вовсе мимо проходил, а явился он за котом.
Воин был вовсе не первый, кто за чудесным котом охотился, но зато оказался он для Баюна последним, потому что какая-то сила научила того воина, как ему быть и что делать, чтобы того кота раздобыть. Недобрая сила была, а может добрая, так сразу не разобрать, ведь всем известно, что большое же видится на расстоянии. А расстояние от воина до кота пока было коротким, сильно коротким, потому и не знал наш кот, да и воин не ведал радости или беды ждать им обоим.
Сначала кот только со столба своего железного над воином подсмеивался, а потом подсмеиваться перестал, когда понял, что еще немного и воин кота достанет и со столба снимет. Но еще хуже будет, если не достанет, не снимет, развернётся, да и уйдет туда, откуда явился. Если добывать кота ему надоест, а кот успел за это время понять, что ему хочется, чтобы его пленили, мочи нет, как хочется. Но никогда бы в том сам он не признался, упрямый был кот до невозможности.
А тот изловчился, да и снял его со столба еще быстрее, чем думал кот. И тут он просчитался, потому что этот воин больно шустрым и ловким оказался, и не успел Баюн и глазом моргнуть, а он как хлестнул его тем железным кнутом, от обиды и неожиданности свалился кот прямо ему в руки, хорошо, что тот его поймал, а то бы точно расшибся кот. Убился не убился, он все-таки был бессмертным, но хорошего мало. Однако все обошлось.
Как только кот упал в руки к Дунаю, так дикий кот ручным сделался. Ну не в прямом, так в переносном смысле все-таки приручил его славянский воин Дунай.
В отличие от всех остальных котов, Баюн на руках бывать ох, как не любил, а так как был он значительно крупнее других котов, то мало кто и смог бы его на руки взять. А потому оставалось ему только завидовать тем мелким, которых в руки брали, да гладили, да носились с ними, как с писаными торбами. Впрочем, это все ученый кот узнал позднее, а пока он шел в тот мир, откуда его захватчик явился.
