Кем бы я мог стать при другом стечении обстоятельств – учителем? судьей? Трудно сейчас об этом рассуждать, а может и не стоит. Все прошло. Финальный занавес. Я стал тем, кем мне предначертано было стать свыше, пройдя путь от офицера французской армии до Императора Франции. Чего мне еще желать? Всевышний подарил мне прекрасную жизнь, которую я никогда ни на что не променял бы. Порой, трудно вспомнить все что было. Баталии, которые я прошел, которые многие считали, что невозможно было победить, изменить страну и вернуть французскому народу веру в себя, заткнуть рты пруссакам, австрийцам и англичанам, вместе с их шавками, именовавшими себя роялистами. Было все: хорошее и плохое, победы и поражение, преданность и предательство, изгнание и возвращение. Я поднял с колен Францию, опустил на землю самодовольных австрийцев и пруссаков, никто не верил, но я смог покорить Землю Фараонов (Египет) и усмирить Россию. У меня было много врагов, но равных мне не было. Никто и ничто не смогло сломить меня – Наполеона – великого Императора Франции.
Находясь в изгнании, я думаю о многом. Вспоминаю, анализирую все, что было. Людей, которых я потерял, преданных мне до конца жизни. Мюрона, который пожертвовал своей жизнью, прикрывая меня от пуль во время неудачного перехода через мост, принадлежавший австрийцам (итальянская кампания). Маршал Ланн – человек чести и эталон мужества, один из немногих, кто мог мне сказать все как есть. Находясь при смерти в агонии, он заповедовал мне остановить войну, заключить мир, одуматься – таковы были последние слова Маршала Ланна, погибшего в сражении при Эсслинге. Я помню всех и люблю по сей день тех, кто не отрекся от меня: свою мать, которая всегда была со мной и не отрекалась от меня даже тогда, когда меня предали все мои братья и сестры, и, Жозефину несмотря на все размолвки и недопонимания, и даже после нашего развода не отрекалась от меня. Мы поддерживали связь несмотря ни на что.
Остров Святой Елены сам по себе помогает мне вспоминать все то, что со мной происходило. Его изоляция от мира напоминает меня, он такой же, как и я – один. Изгой. Хоть я и был в центре внимания, чувство одиночества меня преследовало, я не был как все и сам это понимал. Может это и давало мне силы идти вперед, не оглядываясь назад. Высокие кипарисы острова напоминают мне о тех вершинах, которые я достиг. Любуясь красотой этих скал, о которые ударились волны, я невольно вспоминал решающие битвы и военные кампании, в чей успех никто не верил. Они были недосягаемы для других, но не для меня: Тулонская битва – мой первый триумф, итальянская кампания, прозванная историками «шесть побед за шесть дней», египетская кампания, битва при Аустерлице и Фридландское сражение, после которых уже никто не усомнился в том, что я смогу усмирить Россию. Стоило ли мне после подписания Тильзитского мира воевать с Россией? Я и Александр I имели что-то общее, мы могли в союзе добиться многого, но козни англичан дали о себе знать и мой вспыльчивый характер тоже. Но эта была не просто военная кампания и захват новых территорий. Эта была битва наций, умов и стратегов. Царство лесов и снегов стало решающим переломом в истории, обернувшееся против меня и стало исходом и посланием, что Россию не победить огнем и мечем. Есть что вспомнить о хорошем и плохом.
