Редактор Владимир Ведерников
Фотограф cocoparisienne
© Георгий Запалов, 2018
© cocoparisienne, фотографии, 2018
ISBN 978-5-4490-5702-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пресвятая Богородица! Смиренно молю Тебя, ниспошли мне, в мучениях лютым недугом, милость и благодатную помощь Твою и избавь меня, о все милосердная Матерь Божия, от этого страшного недуга, терзающего плоть мою и испепеляющего душу мою……..Аминь.
– Ну, где же ты, подружка? Уже стемнеет скоро, а тебя все нет. Ты всегда прилетала в одно и то же время и в любую погоду. Почему же сегодня все не так? Может, случилось что-то с тобой, а я тут жду тебя. Скоро закончится зима и снова будет тепло. Весна, это моё любимое время года. Увижу ли я, доживу ли? Всё идет к тому, что нет. Знаешь, подружка, а я ведь загадала, что умру в тот день, когда не увижу тебя. Грустно, но может быть сегодня именно такой день? Если тебя нет, значит, все для меня закончилось. Ну и хорошо, в конце концов, хватит мучить себя и других. Вот прямо сейчас досчитаю до ста, открою шкаф, достану аптечку и поставлю большую и жирную точку в этой скучной и однообразной мыльной опере под названием «Моя непутёвая жизнь».
Она прислонилась лбом к холодному оконному стеклу и посмотрела вниз. Люди спешили с работы домой, дворник прокладывал лопатой дорожки в снегу, все было как прежде. С высоты пятого этажа, все это, вдруг показалось ей бесполезной суетой маленьких людей, которым не было никакого дела до неё и всего что с ней связано. Она медленно нарисовала пальцем, на запотевшем от ее горячего дыхания стекле, сердечко пробитое стрелой и нервно стерла свой рисунок дрожащей рукой.
– Интересно, сколько нужно выпить этих таблеток, чтобы уйти? Наверное, пары пачек будет достаточно. Хорошая смерть. Заснуть и не проснуться. Ничего не болит, никому не мешаешь жить. Сын рассказывал, что в юности у него был друг, который работал санитаром в морге. Так вот однажды, когда у него было ночное дежурство, сын с приятелем пришли к нему в гости. И представляешь, этот мерзавец, приволок музыкальные инструменты, и рассаживал покойников, словно музыкантов духового оркестра. Не знаю, что его забавляло в этом гадком и кощунственном занятии, но сын тогда прибежал домой в шоке и мне все рассказал. Я представила эту жуткую картину и сказала ему, что не хотелось бы после своей смерти сидеть в морге с саксофоном. Мы с ним тогда еще посмеялись над этим. Теперь же смерть так близко, что мне не до смеха. Что-то я ударилась в воспоминания. Хватит скучных и жалостливых рассуждений, начинаю считать.
