Ужин
За столом Анжела Вадимовна попросила Леонида Исаакиевича передать ей соль. А Леонид Исаакиевич же распознал ее действия как то, что называют “неспроста”. И он не ошибся. Когда он потянулся через полстола за солонкой, навалившись на саму Анжелу Вадимовну, она схватила его за волосы на затылке и осторожно, незаметно для окружающих, притянула его невозмутимое лицо к столу. Голова Леонида Исаакиевича находилась в такой непосредственной близости с поверхностью стола, что он в деталях мог изучить содержимое тарелки Анжелы Вадимовны. И даже мог попробовать это на вкус, лишь высунув язык. Но по телевизору, который стоял во главе стола, выступал президент державы. А в таких обстоятельствах Леониду Исаакиевичу и кусок в горло бы не полез. Так что он ограничился лишь прослушиванием информации, которая поступала из размыкающихся пухлых губ Анжелы Вадимовны:
– Ты на муку положил взгляд! Я знаю! А она ржаная, и тебе, гурман капризный ты наш, она не по зубам! Слышишь?
– Что? Мука? – просипел Леонид Исаакиевич. Ему захотелось спать из-за прилившей к голове крови. Поэтому он уже боролся с искушением опуститься лицом в мягкое и теплое содержимое тарелки. Там был, между прочим, плов.
– Вижу, ты себе шею все выворачиваешь в ее сторону..
– Но… она ж в мешке! – попытался возразить Леонид Исаакиевич.
– Вот именно! То-то тебя и интригует, студень ты в штанах!
– Да вообще-то я не могу сказать, что…
– Я тебя давно знаю! Насквозь вижу. Отстань от муки!
Эта сцена продолжалась еще некоторое время. Леонид Исаакиевич все-таки заснул. Анжела Вадимовна постепенно отошла от темы, вспомнив какие-то детали из жизни ее дяди. И в конце концов, измотанная своим собственным разговором, она уткнулась в ухо спящему Леониду Исаакиевичу, и погрузилась в глубокий сон.
Видя полное отсутствие интереса к своему присутствию, и умиленный спонтанным сном своих граждан, президент дал срочный приказ отключить звук у телевизора, и укрыть спящих пледом, не нарушая их свободы оставаться в выбранном положении. За столом спали к тому времени уже абсолютно все гости.
Не спала лишь мука. Она, разгоряченная пылкими взглядами, желала, чтобы мешок был немедленно развязан, и ее замешали в тугое и упругое ржаное тесто, а потом отправили в жаркую печь. С неприязнью смотрела она на урчащее во сне туловище Анжелы Вадимовны.
