Пролог
Хорново отродье, покрытое миллионом ослов! Снова? Почему этих
жалких слизней так манит наш мир?
Оно возникло внезапно. То чувство, что означало появление во
вселенной новой угрозы. Ещё одно дело, которое по плечу лишь
Вестнику Чертога. Тому, кто избран Старшими, нести их Слово и
Волю.
Я потянулся силой и присмотрелся. Очередной заморыш, что пытался
прогрызть стену между мирами. Сколько же ты мучался, маленький
уродец? Пару веков? Тысячелетие? Жаль, тебе не повезло и ты угодил
именно к нам.
Допив амброзию, я отбросил бокал, растворив его в воздухе. Не
люблю мусорить. Везде должен быть Порядок.
А потом обрушился на незваного гостя. Расщепляя. Уничтожая.
Сокрушая. Я Айнер. Избранный даже среди Повелителей. И мне ничего
не стоило спалить его, даже находясь здесь, на расстоянии в
миллионы циклов звёздного света.
Понимание пришло неожиданно. Вместе с болью. Я просчитался. Меня
сломали. Всего лишь второй раз в своей жизни, но в этот раз
последствия будут куда как хуже. Рот открылся, чтобы крикнуть и
предупредить остальных, но ничего не вышло. Ещё мгновение и щека
соприкоснулась с сырым песком пляжа. А сознание, сокрушённое ударом
сильнейшего за всю нашу историю противника, провалилось во тьму.
Последнее, что я почувствовал - разочарование и злость на самого
себя.
*****
- Слушайте, а он ведь и правда отключился. Перебрал. Не думал,
что когда-то такое увижу.
Атлетично сложенный блондин разглядывал лежащего на песке
худощавого брюнета, который свернулся на боку. Справа к нему
подошёл низенький, коротко остриженный шатен. Задумчиво оглядев
спящего, внезапно предложил:
- А давайте его разыграем?
Через несколько мгновений рядом с ними оказались почти все
участники этого спонтанного праздника, а во взгляде шатена
засверкали искры предвкушения.
- Отправим подальше отсюда. В один из заброшенных миров.
Представляете, как он взбесится, когда очнётся? Сами подумайте -
заброшка и помешанный на Порядке псих? Идеально же.
Остальные загудели, перешёптываясь и обсуждая. Соизмеряя желания
и последствия. Тысячелетние сущности, сбросившие на время короткого
отдыха накопленный груз опыта и усталости, колебались. Идея
наказать того, кто всю жизнь говорил с ними сквозь зубы и выступал
карающей дланью, была привлекательной. Но в то же время,
чрезвычайно опасной.
