Сбежавшая принцесса (от) для дракона

МАРГО МАУЛЬ. Наши дни.

Как вы думаете, с чего начинается утро относительно молодой, симпатичной ведьмы в полном расцвете сил?

Утро началось не с кофе, а с ощущения, что на грудь упал слон. Мохнатый такой, рыжий, слонокот, если точнее. Упал прицельно, с разбега, основательно потоптавшись по рёбрам для большего эффекта. Но и этого наглой усатой морде показалось мало. Слонокот врубил мурчальник. Качественный. Как гибрид реактивного двигателя и отбойного молотка.

Собственно из-за этого мурчальника несколько лет назад, предварительно разругавшись с большей частью соседей, нам и пришлось переехать из уютной квартирки в центре, оставшейся от прабабки, в частный сектор на окраине города.

Квартирку пришлось сдать, так как коммунальные счета даже на пустующую трёшку всё равно приходили такие, будто там проживал целый ковен ведьм, а не одна мать-одиночка ведьма сорока четырёх, почти сорока пяти лет с сыном-студентом и наглым рыжим фамильяром.

– Борщ, убери свою ...пф... ещё раз твоя мохнатая задница окажется возле моего лица, я тебя кастрирую, гад пушистый!

Возмущённая столь бесцеремонным пробуждением я попыталась скинуть с себя тринадцать килограмм хвостатой наглости и доспать хотя бы ещё полчасика.

– Марго, я есть хочу! Покор-р-рми меня!

– Кыш с меня! У тебя совесть есть? Ты магическое животное или хомяк беспомощный? Возьми да приготовь! Не хочешь готовить, мышей полови в подвале. А то уже перед соседями стыдно, сколько этих паразитов развелось, потому что у кого-то лапки, видите ли, – отмахнулась я и, перевернувшись, попыталась с головой уйти под одеяло.

– А вот сейчас обидно было! – надулся Бартоломей, полное имя которого в быту сократилось до названия супа, что по легенде ведёт к сердцу любого мужчины, и с чувством приземлился пушистой задницей на мою многострадальную поясницу.

– Я сильнейший потомственный фамильяр, с родословной, которой не каждый император может похвастаться, а ты меня отправляешь мышей ловить? Позор! Позор на мои седые усы! И этой неблагодарной женщине я посвятил лучшие годы своей жизни? Да лучше бы я к оборотням ушёл!

Бартоломей хотел было продолжить страдать и взывать дальше к атрофированной жалости своей хозяйки, как в дверях спальни появился ещё один обитатель нашего дома. Высокий двадцатилетний парень, недовольно скрестив руки на широкой груди, испепелял страдальца взглядом нереально фиолетовых глаз с узким зрачком. Спортивное тело и рельеф мускулатуры подчёркивала форма студента боевого факультета Столичной межграничной академии, состоящая из чёрной облегающей куртки с высоким воротником и нашивками факультета, прямых брюк и массивных берцев. Его чёрные как смоль длинные гладкие волосы были собраны в низкий хвост.