Как только Маруся выбралась за пределы города с его вечными
пробками в самых непредсказуемых местах, ехать сразу стало
легче.
И одновременно тяжелее.
Начались знакомые места, изъезженные вдоль и поперек, еще когда
она училась водить. Дорога к поселку вела отличная, ровная, да и
чужие тут не ездили. Никаких фур, никаких пыхтящих ведер с гайками
и понторезов на «бэхах».
Можно было вести хоть с закрытыми глазами — по мелькающим теням
понимая, где проезжаешь.
Это было хорошо.
Память мышц подсказывала, где свернуть, где разогнаться, голова
в процессе не участвовала — и потому оставалось слишком много сил
на лишние мысли.
Мозг прокручивал события последних дней, снова и снова повторяя
их, словно заезженная пластинка. Или ослик, вращающий мельничный
жернов и спотыкающийся об один и тот же камушек.
От начала к концу.
И от конца к началу.
— Я просто хочу побыть в одиночестве, выдохнуть!
— Обязательно для этого ехать к той семье?
— Не к той семье, мама, а на дачу! Там никого не будет! Папа с
Ланой умотали в круиз до конца лета. А я просто хочу отдохнуть.
— От чего отдохнуть?
— От жизни, блин!
— Марусь, тебе двадцать четыре, когда ты успела устать от жизни?
Или я чего-то не знаю?
Мама всегда чувствует, когда с ней что-то не так.
— Все в порядке! Все хорошо! Клянусь, мама!
Только это неправда.
Накануне даже пришлось устроить безобразную истерику на работе,
чтобы ее отпустили в отпуск в июле. Но лучше одна истерика на тему
отпуска, чем рыдания в туалете каждый раз, когда накатывают
воспоминания о том, как уходил Андрей.
— Я взрослый здоровый мужчина. Мне еще тридцати нет! Почему я
должен терпеть? У тебя проблемы — ты и иди к врачу.
— Не у меня… у нас!
— Нет, Марусь. У тебя. Я сейчас отсюда выйду — и у меня не будет
никаких проблем с тем, что у меня фригидная девушка. У меня будут
проблемы с тем, чтобы выбрать из десятка вариантов самую горячую
красотку на ночь.
— А как же наша любовь?..
Все стало понятно, когда при слове «любовь» он едва удержался от
улыбки.
Конечно, он молодой преподаватель в педагогическом институте. Он
может себе позволить разбрасываться Марусями. У него там свежие
абитуриенточки поступают — есть, из кого выбрать.
А вот Марусе в своей лаборатории — выбирать не из кого.
Сплошные «синие чулки» — тетки неопределенного возраста в
толстых очках и с растрепанными косицами из жидких волосенок.
