Начало 30-х годов.
Восточная Европа.
Радист Сергей Зодченко в наушниках сидел, склонившись над
планшетом рации. Это был курносый, худой молодой человек лет
двадцати пяти. Увлеченный прослушиванием эфира он облокотился на
стену окопа и казалось не обращал внимание на происходящее вокруг:
рот его был полуоткрыт, сосредоточенный взгляд зеленых глаз излучал
любопытство. Он слышал и видел бой, но не как обычные солдаты и
офицеры через оптику и прицелы, он слышал и видел бой в эфире:
писк, свист, журчание и переливы десятков кодированных и открытых
сигналов, он видел графики и развертки сигналов на исцарапанном
экране планшета батальонных, батарейных, штабных раций и
радиостанций. И не только своих. Чей-то холодный голос на немецком
языке спокойно и уверенно произносил команды, почти буднично.
Искажения, вносимые декодером при расшифровке сигнала, добавляли
голосу металлические нотки делая его ещё менее похожим на
человеческий. Яростные ругательства командиров наших Тигров,
отбивавших атаку польских легкобронированных машин на правом
фланге. Затем едва разборчивый булькающий, трещащий и пропадающий
из-за помех РЭБ противника донесся безнадёжно усталый голос:
Га...ер, гов...т Тай..., Гангстер, го..рит Тайм..р, ...стер, ...ит
Таймыр... Это взывал к штабу какой-то неизвестный Сергею батальон,
чьи позывные вдруг вынырнули из потоков бушующего РЭБ-атаками
эфира. Зодченко невольно представил своего далёкого
собрата-связиста, уставшего, так же склонившегося над монитором
станции и прижимающего наушник гарнитуры сильнее к уху что бы хоть
что-то услышать в этом цифровом шторме, ругающего эту долбаную
электронику, но по-прежнему свято верующего в её силу. Зодченко не
долго задумывался над этой картиной и мысли быстро вернулись к
наблюдательному пункту, с которым он держал связь. Вот там сейчас
реальная движуха прёт! Комбат уже четыре раза вызывал огонь и
каждый раз на правый фланг. Ничего удивительного, из соседней
деревни лезут твари, до куда наша арта не дотягивается. Радист
поднял голову и взглянул в серое небо, где-то там висел Орлан, но
связь с беспилотником стабильно давили пшеки. Он в очередной раз
без особой надежды развернул окно с Орланом, но то лишь отображало
надпись "отсутствие сигнала". Рядовой Аслан Казакеев, который был
радистом с командиром на наблюдательном пункте в ответ на вопрос
Зодченко о том, что у них нового, разразился в эфир отборными
матюгами. Боится! Ругается, потому что боится! Да ладно, все
боятся, но чего в эфир то панику выдавать? Повезло же работать с
таким... Асланом.
