Во славу Маниту

Взмокший как мышь, Макуитт добежал до опушки. С разбегу, едва успев притормозить, налетел на деревце, уцепился за него обеими руками и наконец-то остановился. С шумом переводя дух, он развернулся и оперся спиной о шершавый ствол. Согнувшись, упёрся в дрожащие колени и попытался отдышаться, проклиная этого долбаного русского, долбаного конгрессмена Уитни, долбаных краснокожих с долбаными луками и долбаного себя заодно.

С высоты за ним внимательно наблюдал стервятник, охлаждая лысую голову в нисходящих потоках прохладного воздуха.

Грубо сделанная стрела с каменным наконечником просвистела мимо уха и с глухим «тунк» воткнулась в кряжистый клён.

***

Тот долбаный четверг начинался как самый обычный день. Как все четверги в жизни Макуитта за последние полтора десятка лет.

Гарольд Д. Макуитт — младший отставил саквояж в сторону, снял соринку с лацкана халата с вышитой золотом монограммой Г.Д.М., отрезал кончик контрабандной упманновской сигары, критически оглядел её, чиркнул спичкой и сделал первую — самую вкусную — затяжку. Подошел к окну и распахнул створки настежь, впуская в прокуренную комнату свежий воздух.

Снаружи царила обычная суета. Туда-сюда сновали такси, требовательно сигналя прохожим, перебегающим улицу там и сям, чирикали воробьи, светофоры мигали, переключая сигналы. В общем, всё шло как всегда и на памятник Джорджу Вашингтону всё так же гадили голуби.

В дверь позвонили. Вскоре послышались шаги, и на пороге кабинета возникла экономка Сара, вечно похожая на мокрого воробья. Макуитт выпустил клуб дыма, недовольно поджал губы и вопросительно уставился на Сару, вспомнив, что давно хотел её рассчитать — в его круге было принято содержать прислугу, которая могла гордиться тем, что была W.A.S.P., и никак иначе. Но профессионализм Сары перевешивал все минусы её происхождения. Макуитт отогнал несвоевременные мысли и кивнул ей.

— Сэр, там этот сумасшедший русский, про которого вы говорили. Сказал: «Йа по ррыкомендации миста Увитни. Я приньос то, что объешчал», — прогундосила Сара, передразнивая тяжёлый акцент визитёра.

Макуитт чертыхнулся и бросил сигару в пепельницу. Он не любил вести дела с русскими, а уж с сумасшедшими русскими и подавно. Хотя русские все немножко сумасшедшие. Но за этого Айвена лично просил конгрессмен Уитни.