ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ КАКОЙ-ТО ГОД
Нет, дорогой мой читатель, очень прошу не думать, что я ошибся и обозначил не тот век в заголовке. Всё правильно, мои прадеды и деды родились в тысяча восемьсот какие-то годы. Прошу простить за то, что не знаю в какие именно. Родословную свою, конечно, следует знать и помнить. Но в моём давнем стихотворении, когда мне ещё не довелось быть очевидцем ползучих революций Горбачёва и Ельцина, у меня появились как-то такие строки о самом себе:
Я родился в тысяча девятьсот…
Впрочем, какое это имеет значение?
Главное, что после тридцатых, а не до.
Не видел я революцию Ленина,
не видел революции других годов.
Вот и относительно одного из моих четырех прадедов я не могу сообщить более точных сведений, кроме тех, что запали в мою память в качестве главных вех формирования нашей семейной особенности характера.
Был этот самый мой прадед Александр Урбан чех, а родился, стало быть, он ближе к середине девятнадцатого века в тогда еще Австрийской империи, которая после знаменитой австро-прусской войны тысяча восемьсот шестьдесят шестого года, потерпев от союза Пруссии и Италии сокрушительное поражение всего за семь недель, преобразовалась в двуединую Австро-венгерскую монархию, чему немало способствовало венгерское восстание следующего после войны года.
Я это к тому рассказываю, уважаемый листатель страниц моей жизни, чтобы понятны были истоки происходившего. Ведь именно потому, что молодость моего прадеда выпала на столь тревожное для его Родины время, он не мог быть равнодушным к событиям, не мог смириться с тем, что король Австрии заигрывает с Германией, пресмыкается перед нею, унижая достоинство своей собственной страны, что и заставило его писать на стенах домов для всеобщего обозрения горькие слова: "Король австрийский – мышь немецка".
Но если для простого народа эти слова казались горькой правдой, то для правящей верхушки они выглядели революционным призывом к бунту, что могло караться смертной казнью, в случае которой, свершись она над моим прадедом, как бы я писал сегодня эти строки, не родившись по причине не появления моего отца у не родившейся матери, то бишь моей бабушки, которая, само собой не могла родиться у погибшего в расцвете сил моего прадеда?
К счастью так не произошло, но молодой Александр Урбан, инспектор по должности и революционер по духу, вынужден был бежать от преследований в Россию.
