В помещении висело вязкое облако дыма, сквозь которое с трудом различались очертания стен и окружающих предметов. Пахло ладаном и миррой, как в церкви накануне религиозного праздника. Стол украшала роспись, изображающая поединок святого Георга и Змея. Трепещущее пламя свечей придавало картине зловещий вид: казалось, будто Змей извивается под ногами коня святого и вот-вот вырвется и нанесет ответный удар. Стены, завешанные коврами, сужали пространство и слегка колыхались от сквозняка.
Софья Гавриловна смущенно озиралась по сторонам, пытаясь сообразить, что следует делать – сразу пройти и сесть за стол в ожидании «колдуньи» или все-таки подождать. Женщина привыкла к тому, что гостей встречают у входа, однако, когда она поднялась на лифте, дверь оказалась открытой. Пока Софья Гавриловна раздумывала над своей дилеммой, ковры на стенах заколыхались сильнее, и в глубине комнаты на короткое мгновение распахнулась дверь, впуская яркий свет. Только в этот момент гостья осознала, что поразило ее в этом помещении больше всего: в нем отсутствовали окна! И как, интересно, хозяевам удалось заполучить разрешение на такую странную «перепланировку»?
– Тебя зовут Софья? – раздался глубокий, приятный голос, проникающий в самую глубину сознания.
Софью Гавриловну покоробил не столько тон, сколько то, что к ней обратились на «ты» и по имени. Тем не менее, будучи предупреждена насчет своеобразной манеры поведения колдуньи, она не стала возражать и слабо ответила «да». Существо, неожиданно выросшее прямо перед ней из дыма и пламени свечей казалось порождением подземного мира. Невысокое, длинноволосое, с головы до пят облаченное в черный балахон с блестками создание вызывало одновременно недоумение, отвращение и трепет. Спутанные черные патлы, мелко вьющиеся, подобно змеям, почти полностью скрывали лицо говорившей. На секунду Софья Гавриловна испытала непреодолимое желание убраться подальше из этого логова, но его хозяйка, будто почуяв это, как дикий зверь чует добычу, вдруг схватила ее за запястье и сжала так сильно, что женщине послышалось, как хрустнули кости.
– Тебя зовут Софья, – повторила колдунья глухим голосом, тонувшим в бесконечных, покрытых толстым слоем пыли коврах. – У тебя болен… сын. Зовут его… Петр. Жить ему осталось… полгода, не больше.
