Моя истинная

Кожа пекла и саднила. Горела… Нет, адски пылала! Выхватив со стола графин, на половину заполненный льдом, я нетерпеливо вывернула его на себя, но это совершенно не помогло.

— Мамочка, — мой ошарашенный взор обратился на женщину, застывшую в полуметре с распахнутыми, полными шока глазами. — Что со мной?! Помоги! Умоляю!

Но она ничего не ответила, лишь сжалась и отвернулась. Из рук выпала чашка и разбилась о мраморный пол. А ведь еще пару минут назад мы спокойно пили чай с шарлоткой! Ничего не предвещало беды… А потом со мной что-то случилось.

Взглянув в зеркало, я увидела, что испарины пота стекают по лицу каплями. Щеки краснели на глазах, кожа рук то покрывалась волдырями, то они бесследно исчезали, словно и вовсе не было.

— Ай! — острый приступ боли заставил упасть на колени и скрутиться в позу эмбриона. Мои кости словно ломались сами по себе. Уверенно и верно. Судорогой сводило мышцы, голова пульсировала от мигрени. Рыдая, я закричала на всю спальню — Сестра, хоть ты помоги! Вызовите скорую, умоляю!

Моя милая и горячо любимая старшая сестра Лея спокойно и хладнокровно оценила мои конвульсии и сочувственно покачала головой. Я ощутила себя уже метровой. Будто меня заранее похоронили. Уже поставили крест.

— Началось... Думаешь, не рано? — спросила мама спокойным тоном у Леи. Они обе отчаянно делали вид, будто меня нет. Будто никто не выгибается на полу и не разрывается в призывах о помощи.

— Рановато, конечно. У меня вот в двадцать два началось. Как и у всех в роду Градских! Но Саша… — сестра вдруг посмотрела на меня с завистью, лютой и не поддельной. Словно искренне бы хотела оказаться на моем месте. — Саша у нас с детства особенная! Не такая как все.

Моя семья всегда была моей опорой, надёжным плечом. До этого момента, все восемнадцать лет, я была уверена — они помогут в трудную минуту. Но теперь я лежала на полу, молила о спасении, а меня напрочь игнорировали.

— Ай-яй! Не могу! — закричала я, что есть мочи. Позвоночник словно сломался, а затем снова сросся. Странное чувство, непередаваемое. Врагу не пожелаешь.

— Потерпи, милая, — мама-таки присела рядом и заботливо погладила меня по давно онемевшей от боли руке, — скоро все закончится…

Закончится? Нет, умирать я не хотела. Несмотря на боль, адские мучения и желание сдаться. Нет, нет и еще раз нет. Моя жизнь только начиналась. Три дня как восемнадцать. Впереди годы учебы в вузе, первая работа, первый парень…