— Может, мне ещё за тебя замуж выйти?
Я возмущённо посмотрела на подругу.
— За меня не получится, — рассмеялась она и подмигнула. — Хотя…
За деньги какую только бумажку не выпишут!
— Вот выпиши себе справку и поставь в рамочку, — буркнула я. —
Ты совершенно сумасшедшая!
— Как и ты, — парировала она и откусила эскимо.
Я страдальчески заломила руки:
— Ну Золотко! Не могу я за тебя сходить на свидание. Неправильно
это!
Мы сидели на лавочке под наряженной ёлкой, ели мороженое и
наблюдали за катающимися на коньках людьми. Злата болтала ногами и,
уничтожая эскимо, не обращала никакого внимания на восторженные
взгляды окружающих. Флирт был ей неинтересен. Нет, хуже. Она
ненавидела, когда к ней клеились.
А делали это постоянно и везде.
Подруга, с которой мы не разлей вода ещё с начальной школы, была
чудо как хороша собой. Высокая, фигуристая, с кукольным личиком и
светлыми локонами, она с лёгкостью разбивала парням сердца.
А всё потому, что думала только о звёздах…
К несчастью для отца Златы, не о певцах или актёрах. Владелец
крупного производства спал и видел, как единственное дитятко
выходит замуж и рожает счастливому деду маленьких карапузиков.
Потому и попал в больницу с сердечным приступом, когда узнал, что
дочь решила работать в обсерватории.
— Там одни старики! — горевал он.
— Зато есть с кем поговорить, — отвечала Злата.
Астрономия подругу привлекала больше, чем свидания.
Но её отец настоял на том, чтобы она сходила хотя бы на одно,
иначе грозился купить здание обсерватории и разместить там обувной
цех. Это подействовало, и Злата согласилась.
А потом пожалела и позвонила мне.
— Помнишь, во втором классе ты до обморока боялась идти на
прививку? — Скомкав упаковку, Злата бросила её в мусорку и
поправила белоснежную норковую шубку, проверяя, нет ли крошек. — Я
ведь сходила вместо тебя, хотя уже сделала прививку в
поликлинике!
— Забудешь такое, — скривилась я. — Когда твой отец узнал, что
ты получила две прививки, он чуть школу с землёй не сровнял!
Сменили директора, врача и классного руководителя Елену Павловну,
её больше всего было жалко. Добрейшей души женщина!
— Но дело не в том, — Она упрямо топнула сапожком с белой
опушкой. — Я же пошла! И вообще, я не раз тебя выручала. Почему не
можешь разок мне помочь?
— Потому что ты предлагаешь обман. Я терпеть не могу ложь, и ты
это знаешь.
