Неяркий свет от пыльных лампионов бросал размытые жёлтые блики на видавшую виды мраморную лестницу. На верхней площадке, такой широкой, что можно было устраивать танцы, перед массивной дубовой дверью, стоял высокий человек, одетый в длинный, почти до земли, чёрный плащ, широкополую чёрную шляпу и чёрные лаковые ботинки, едва видимые из под нижнего края плаща.
Едва ли не пополам согнувшись в поясе, он возился со связкой ключей, которую держал двумя руками, прилагая отчаянные и напрасные усилия, чтобы эти ключи не гремели. В полнейшей тишине, царившей на безлюдной мраморной лестнице, звон ключей раздавался не тише церковного колокола, а напряжённое дыхание высокого человека сошло бы за вздохи паровоза курьерского поезда.
По-видимому, высокий человек в чёрном плаще трудился над замком долго и без видимого успеха, так как в его пыхтении начали проскальзывать нотки раздражения.
– Мистер Драговски? – раздался за его спиной спокойный и насмешливый голос.
Человек в чёрном медленно выпрямился, и также медленно посмотрел через плечо. Вдруг стало ясно, что он не просто высокий, а настоящий гигант, из тех, которые сразу выделяются в любой толпе, превосходя самых высоких на голову, а то и больше. Гигант, не торопясь, повернулся к двум рослым мужчинам в серых шляпах и бежевых плащах, и спокойно взглянул на два короткоствольных револьвера, направленных ему в грудь.
(Агенты!)
– Спокойно, Драгис! – произнёс один из незнакомцев примирительным тоном. – На сей раз ты у нас на мушке, и пожалуйста, не делай глупостей. Нам ведь тоже не нужны неприятности.
(Грязные агенты! Из тех, что только притворяются полицейскими, а сами подъедаются на службе у Дульери!)
Человек в чёрном молча, разглядывал тех, кто угрожал ему с таким решительным видом. А между тем, их душонки испуганно прятались где-то в пятках. Он это чувствовал! А они разглядывали его.
И впрямь, здесь было на что посмотреть. Этот великан был не менее семи футов роста. Возраст его очень трудно было определить, но с первого взгляда он казался старым из-за бело-серебряных волос падающих на плечи из под широкополой шляпы. Впечатление усиливалось выражением лица, носившим на себе отпечаток горечи. Уголки рта этого лица были опущены, несмотря на то, что рот кривился в жестокой усмешке, зато глаза метали молнии! Именно эти молодые и ясные, даже скорее яростные, глаза и заставили агентов замереть на месте
