Я даже не помню, каким образом, и при каких обстоятельствах она попала ко мне в руки. Возможно, я видел ее раньше, перекладывая старые книги на чердаке своего загородного дома. А быть может, и нет. Там было много книг, самых разных, как знакомых, так и незнакомых. Боже! Чего там только не было! И пахнущие пылью, связки старых литературных журналов, и какие-то совершенно нелепые брошюры, непонятно о чем, конечно же, неполные собрания сочинений полузабытых классиков, и тут же рядом, абсолютно непонятные книжонки на румынском и даже венгерском! Создавалось впечатление, что кто-то с непонятной целью и сатанинским остервенением в течение длительного периода времени стаскивал на чердак любую печатную продукцию, до которой сумел дотянуться, не соблюдая притом ни правил, ни системы, и действуя, то ли интуитивно, то ли маниакально, причем последнее казалось более вероятным.
Собственно дом я прикупил по случаю, потому что давно хотелось приобрести нечто подобное. Он был старый и очень ветхий, но меня устраивал, потому что в нем, вдали от города, можно было спрятаться от проблем, хотя бы на время. Еще там отлично работалось.
Книги же достались мне в наследство от прежних хозяев, но я подозревал, что хозяевам они также достались в наследство, потому что люди, продававшие дом, не производили впечатления любителей книг, а тем более их собирателей. На мой вопрос: «А что там, на чердаке?», махнули рукой и сказали: «А всякий хлам»… и все. Кстати, там, кроме книг, и хлама всякого хватало в превеликом множестве, и хозяевам никак не хотелось его перебирать, я даже подозреваю, что они просто бросали туда все, что не нужно, и тут же об этом забывали, например, безнадежно испорченный садовый инвентарь и пробитые жестяные тазы мирно соседствовали на чердаки с печатным словом. Заговорился… О чем это я? Ах, да! Книга! Эта странная книга… А впрочем, может быть, ее принес кто-то из моих знакомых позже, но я не мог вспомнить, кто именно. Или все-таки я принес ее после одного из своих исследовательских набегов на чердак? Да собственно, существовало бесконечное количество возможных вариантов.
Точно помню, что я захотел вымыть люстру, событие само по себе примечательное и редкое в том плане, что подобные мысли посещали меня не чаще одного раза в десятилетие. А потолки оказались для меня высоковаты. С табурета до люстры дотянуться было невозможно, необходимо было что-то еще подложить под ноги. Почему-то я решил, что это будет книга, и, осматривая комнату в поисках подставки, я увидел ее. Среди других. Как вы уже поняли, я тот еще червяк, книжный, книги – моя работа и призвание, мне хорошо среди них, и к тому же – они являются средством моего существования, оттого все мои жилища напоминали библиотеку, а точнее, книжные склады. Помимо книг, постоянно находившихся у меня, привезенных с собою для работы и спущенных с чердака, на полу были навалены груды литературы, вывезенные из квартиры моего товарища Михаила, отдавшего мне их на хранение на период своей длительной командировки. Кроме того, народ, посещавший мою скромную обитель, время от времени обновлял ассортимент печатной продукции.
