…Вели бредил третий день подряд. Еще никогда за свою жизнь ему не приходилось находиться в столь неопределенном состоянии. Когда-то ему представлялось, что бред являет полную отрешенность человека от реальности, погруженность в мираж загадочных символов, порожденных освобожденным из-под контроля бессознательным. Собственно, думал он так потому, что этому учили его как на психологическом факультете, так и в «школе», опирающейся в обучении на собственные секретные исследования психики человека. Состояние бреда, если им занимается подготовленный специалист – неисчерпаемый источник получения самой невероятной информации, о которой бодрствующее сознание даже не подозревает.
Вели, наверное, лучше всех остальных курсантов «школы» владел техниками снятия информации с погруженных в состояние бреда людей. Он прекрасно ориентировался в различных формах и фазах бреда, знал, что это состояние – далеко не однородный процесс, совсем несравненный с непрерывным током информации, добываемой незамутненным сознанием.
Происходящее с Вели либо не было бредом, либо его учителя и он сам, с ними вместе, ошибались в своих оценках и описаниях этого причудливого состояния психики человека.
В бреду Вели ни на мгновенье не терял контакта со связанными с его прошлой жизнью фрагментами реальности. Лежа с закрытыми свинцовыми веками глазами, он внутренним взором натыкался на границы некого замкнутого пространства, интуитивно ощущая присутствие в нем еще двух людей. Все время они, как и сам Вели, почему-то проводили в постели. Это очень беспокоило Вели, поскольку он не мог найти более или менее убедительных объяснений своим интуитивным ощущениям.
Почему в комнату с завидным постоянством заходят люди, облаченные в белые одеяния? Что хотят они от него и двух других обитателей комнаты, наклонившись к ним и прикладывая к их телам какие-то предметы?
Вели не видел окружающее его пространство, но странным образом воспринимал его подсознанием, или тем, что сейчас его заменяло. Он не слышал внешний мир, ни один звук извне не тревожил его слух, но гнетущая внешняя тишина временами взрывалась внутренними всплесками гармоничных, порой какофоничных обрывков музыкальных фраз, источник которых был необъясним.
