Памяти Джеральда Даррелла –
одного из малой горстки людей,
которых я искренне уважаю
«Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, на землю?» (Екклесиаст. 3:21)
«Hallia est omnis divisa in partes tres»
Тая от наслаждения, Верников прочитал первую, давно выученную наизусть строчку.
Потянулся и скорректировал подушку, чтоб лежать, не напрягая шею.
В номере царила изумительная, ласкающая прохлада.
Балкон выходил на юг, и по утрам здесь никогда не бывало жарко. Возвратясь с завтрака, Верников на несколько минут включил кондиционер. И почти сразу выключил: подобно кошке, он не выносил даже теплых сквозняков, не говоря уж о пластах ледяного воздуха.
Солнце вставало с другой стороны корпуса, накаляя утренними лучами номера, чьи двери располагались через холл. А сюда проникал лишь свет, но не жара.
Вечером, конечно будет другое дело, – лениво отметил он.
Но для вечера имелось средство.
Над которым, правда, пришлось поработать.
Турки, в отличие от египтян, казались просто паскудными в своей экономии, выжимающей из отеля последний грош. Вся электросистема номера включалась, лишь когда постоялец вставлял в слот свою прокси-карту. То есть электронный ключ от номера. Который, уходя, приходилось забирать с собой. Потому что дверной замок без ключа не открывался. Как, впрочем и положено. Только вынутый из слота ключ сразу все обесточивал. В том числе и кондиционер – и по возвращении номер встречал чудовищной духотой.
Конечно, можно было оставить карту на месте, а дверь просто захлопнуть. А потом посетовать на свою забывчивость и попросить дежурного портье открыть номер универсальной картой. Или позвать горничную. Но такой трюк мог сработать раза два или три; повторять его не следовало. Хитрые, несмотря на внешнюю простоту, турки наверняка бы догадались, зачем русский «забывает» карту, оставляя кондиционер включенным. И если бы не нашли способа выставить счет за перерасход энергии, то придумали бы способ выколотить деньги. Например, опустошили в его отсутствие платный мини-бар – небольшой холодильник, где потело около десятка мелких бутылочек и штук пять шоколадок, каждая по три-четыре евро – а потом заявили бы, что все съел и выпил он, и заставили платить при отъезде.
Однако и мириться с тем, что после обеда приходилось окунаться в одуряющий жар, включать кондиционер и ждать приемлемой температуры, Верников тоже не желал.
