Природа и цивилизация встретились в конце Тисовой улицы, где заканчивался асфальт города и начиналась трава леса. На этой улице не росло ни одного, даже самого маленького, самого символического тиса, дабы подтвердить свое название. Лиственные деревья заполонили кронами и стволами здесь все дворы, пряча в глубине маленькие домики. В одном из этих домов жила девочка Оля. Она жила вместе с папой, ведь мама ушла от них по загадочным обстоятельствам еще, когда девочка была совсем младенцем, поэтому совершенно не запомнила ее.
Отец взвалил на свои плечи весь груз заботы о ребенке. Он даже и не думал приводить в дом другую женщину, считая, что сам воспитает дочь. Совсем не хотел доверять пытливый ум чужому для девочки человеку. Так и жили вдвоем. А ум действительно был пытливым. Даже, скорее, не ум, а нос. И не столь пытливым, сколь любопытным. Везде надо было его ткнуть. Все нужно было Оле выведать: и кто чем дышит, и кто как пахнет. Все ей было интересно, кроме отца. Папа к ней с любовью, а она свой нос ворочит.
Стыдно было ей за папу. У подружек по школе родители в бизнесе руководящие должности занимают, а ее отец с утра до ночи гайки крутит. Обмазанный мазутом, он днями напролет копошится в чужих машинах, а своей, пусть даже самой захудалой, не имеет. Пока одноклассницы по кафе ходят, Оля с мороженым на лавочке глотает слезы зависти. Слушать отца не хочет, что нет плохой работы. В штыки воспринимает все его доводы.
Однажды, после очередной ссоры, Оля заперлась в своей комнате, не желая никуда выходить. Лишь бы только отца не видеть. Хмурая, просидела она весь день. Она все еще злилась, когда на улице стали зажигаться уличные огни фонарей. Летом солнце садилось поздно, дни стояли теплые, и окна не закрывались даже на ночь.
В комнате было тихо, лишь кроны яблонь от ветра шумели листвой во дворе. Как вдруг совсем рядом послышался шорох и не ясное бормотание. Оля решила, что это папа вздумал ее так подразнить. Сейчас она выскочит и накричит на него. Но она прислушалась. Голос был скрипучим, как скрипят старые сухие стволы в лесу. Она тихо пересекла комнату и одним глазком выглянула во двор. Нет, это был не папа. В траве, посередине участка стоял, сгорбившись, небольшой человечек, залитый лунным светом. Он был худой как палочка и сутулился на столько, что казалось, голова его торчит из живота. Конец длинной и тонкой как он сам бороды лежал на траве. А на голове был плетеный из лозы чепчик. Он тянул свои ручки-веточки то к деревьям, то к лицу, то к траве, бормоча себе под нос непонятные слова. Человечек явно не подозревал, что за ним украдкой наблюдают.
