Алек, это тебе.
Из не существующего
более дневника. Послать по
e-mail - навязчивость. А мою
страничку ты знаешь.
7 ноября
Утром вышла в магазин. Черный мокрый асфальт, черные стволы лип и кленов, бурые газоны, липкий холодный воздух. Мелкая морось садится на лицо. Небо низкое, кажется, лежит прямо на крышах многоэтажек расползшейся серой массой.
Возле магазина ошиваются дикие собаки. Волки, уменьшенные раза в два – полтора. И даже хвосты не колечком, а опущены вниз. Спокойно так смотрят. Ничего не выпрашивают. На мусорках найдут. Полно некачественных продуктов. Или крыс наловят. Гордые. А живут возле человека. До тех пор, пока не явятся ловцы. И я такая. Воображаю себя волчицей свободной. А зарплату получаю из госбюджета. Содержит меня государство. Зачем, оно и само не знает. Наука – вещь непредсказуемая. Тем более, такая, как моя. В молодости было какое-то чувство неловкости. Ровесники на стройки века едут, а я смотрю в микроскоп, выращиваю… И даже не возбудителей особо опасных инфекций, а самые обыкновенные дрожжи. Пекарские. Которые живут в тесте.
Потом пришло не то чтобы понимание, а некое самооправдание. Наука и искусство никому ничего не должны. Они просто есть. Иногда приносят полезные плоды, иногда просто красивые цветы и листья. Бывает, и чертополох вырастет, а не то белена ядовитая. А иногда побеги высыхают, не успев дать цветов. Требовать от науки сиюминутных технических новшеств – это примерно как предполагать, что литература должна только лишь поучать и воспитывать.
14 ноября
Купила на рынке живого карпа. Не слишком люблю готовить, хотя микробиолог сродни повару. Питательные среды, перемешивание, желе агар-агара. Но иногда на меня накатывает. И вечером должен прийти Алек.
Рыба всю дорогу била хвостом в пакете. Первым делом отрубила ножом огромную скользкую голову с коротенькими усиками. Голое тело, всего несколько чешуек у спинного плавника, продолжало содрогаться, вся раковина оказалась в темной густой крови. Даже лишенное внутренностей и жабр продолжало трепыхаться. Не без труда завернула будущий деликатес в фольгу, чтобы запечь с грибами и луком.
Забавно устроена сфера эмоций: когда жарю курицу или котлету, никакой ассоциации с курочкой Рябой или Ниф-Нифом и Наф-Нафом. Когда обрабатываю клетки своих любимых дрожжей ферментами, чтобы удалить с них прочную стенку, кожу заживо с них сдираю, тоже ничего. А ведь я люблю их, свои дрожжи. Не так, конечно, как любят собак или кошек. Скорее, как художник любит свои краски и только-только задуманные полотна.
