Чернила

В детском доме было невыносимо: голодно, холодно и очень опасно. На дворе вовсю гуляли девяностые. Воспитатели воровали продукты у сирот, чтобы накормить своих детей. Ассигнований и дотаций детскому дому не выделяли, спонсоров почти не было. За еду велись бои. Тех, у кого каким-то чудом оказывалась нормальная одежда, колотили ножками от стульев и раздевали, чтобы потом поделить добычу. Иметь при себе деньги было непозволительной роскошью – за сто рублей могли убить!
- Никто нас домой не заберет! - поняла Анфиса, разглядывая себя и своего названного брата в треснутом зеркале в туалете.
Она брила голову почти «под ноль» и не пробовала косметику. Чистое лицо и макушка без растительности лишили Асю индивидуальности и сделали ее сходство с Васей если не очевидным, то вероятным. Сам Вася – широкоплечий, светловолосый, с красивым тонким лицом – смотрел на мир исподлобья и слыл трудным подростком. Воспитатели, признавая у него несомненное наличие ума и рвения к наукам, не спешили показывать его потенциальным усыновителям. Василий мог бы обаять кого угодно, но к нему по умолчанию прилагалась мрачная и угловатая лысая девочка, о которой он заботился с раннего детства. Все знали: если их разделить – его увезти, а ее оставить – он сбежит и вернется к ней!
Вдвоем Ася и Вася были не нужны. К тому же им уже стукнуло тринадцать. Они слишком много видели, слишком много знали, они были взрослыми людьми. Взрослые люди вместо детей тоже были не нужны.
Никто никому не нужен. Эту истину они усвоили с пеленок.
- Тогда мы сами выберем себе дом! – решил Вася. Ася достала старую растрепанную телефонную книгу и выбрала первую попавшуюся звучную фамилию.
Им не хотелось оставаться Кузнецовыми.
Заваркины – Ирина и Павел – оказались людьми мягкими, довольно бестолковыми, даже глупыми. Они жили очень скромно, и тринадцатилетний Вася решил действовать прямо и нагло. Он предложил денежную и любую другую помощь в обмен на их подпись в документах.
Заваркины опешили, засмущались и, не думая, отказались. Откуда у подростков деньги, в самом деле? Их и у взрослых-то нет! Павлу в его НИИ уже давно не платили зарплату. Ирина за гроши надрывалась в прачечной при гостинице, набирая все больше и больше дополнительных смен. Кожа на ее руках трескалась и кровоточила, но она мазала их дешевой вонючей мазью, плача от боли, натягивала перчатки и шла работать. Ее семье из трех человек нечего было есть.