[Конец октября 1993 года посёлок Кыргыт]
«Угораздило же этого синяка в кусты полезть именно сегодня, в мое дежурство, — сокрушался оперуполномоченный уголовного розыска посёлка городского типа Кыргыт, капитан Николай Константинович Волков.
— Погода какая паршивая, то дождь, то мокрый снег, — тоскливо посмотрел в окно по которому катились дождевые струйки капитан, — и на машине туда никак не подъехать, придётся теперь под дождем пешком шлепать. Выходной ведь, воскресенье. Нормальные люди дома сидят, а этому, — покосился капитан на съёжившегося в углу кабинета Мишку Зворыкина, — всё ни как неймется.»
— Так где ты говоришь его нашёл? — ещё раз спросил капитан Мишку питая слабую надежду на то, что всё это Мишке показалась из-за острого синдрома неопохмелизма. — Может тебе показалось?
— Да ничего мне не показалось начальник, — простонал Мишка, — там он, в кустах, в двух шагах от тропы и лежит. Утром же солнце светило, так от его часов на руке солнечный зайчик, мне прямо в глаз и засветил. Ну я в кусты и полез. Думаю, что это там такое светится? А там он, полускелет, в шубе, в унтах, в шапке. Я как рванул оттуда и пузырь там где-то потерял, — жалобно пожаловался Мишка на дорогую его сердцу потерю. — Ну пойдём уже, а, начальник. Мочи ж нет уже терпеть. Сдохну же я прямо у тебя в кабинете. Ну или плесни хоть чего-нибудь.
— Да не уведёт твою бутылку никто, — проворчал капитан. — Ну вот кто ещё кроме тебя дурака, сейчас в лес попрется?
— Ну мало ли кто? Я же пошёл, — заныл Мишка. — Значит может и ещё кто-то пойти.
— А ты то зачем в лес пошёл? — спросил капитан поглядывая в окно.
— Да медь я пошёл сдавать в город, — замахал рукой Мишка. — Денег у меня на маршрутку не было, вот пошёл через лес по тропе. Туда шёл, ничего с похмелюги не видел, все в глазах моросило, а когда медь сдал, купил поллитровку и чутка глотнул, сразу полегчало, зрение в норму пришло, вот на обратном пути и наткнулся на этого трупака. Знал бы, что ты меня так мурыжить будешь, ушёл бы себе домой спокойно и горя не ведал. Ну пошли уже, начальник.
Капитан вздохнул, открыл шкаф, натянул болотные сапоги, прорезиненный плащ и покосился на одетого в летнюю изрядно поношенную куртку Мишку. Вздохнул и достал из шкафа ещё один плащ и сапоги.
— Одевайся, а то погублю свидетеля, с меня завтра три шкуры снимут, — сунул Мишке шмотьё опер.
