ПРОЛОГ
Часы в квартире показывали семь тридцать вечера, когда входная дверь распахнулась, и в слабо освещённом проёме возник высокий широкоплечий мужчина, лет примерно пятидесяти, с двумя огромными пакетами. Он шагнул в прихожую, уютно тонувшую в полумраке, споткнулся на пороге, затарахтел поклажей и воззвал в темноту:
– Етишкин пистолет! Лена, забери!
Темнота ответила молчанием. Мужчина подождал минуту, тяжело вздохнул и опустил оба пакета на пол. Следом за ними упала барсетка, вольно свисающая с руки до последнего момента. Дальнейшие действия вошедшего сопровождались полузадушенными чертыханиями. Он подёргал за шнурок настенное бра: зажглась одна из двух лампочек.
– Шут знает что!
Левой рукой мужчина разматывал шарф, правой расстёгивал пальто и с неудовольствием разглядывал беспорядок в прихожей. С тумбочки свисала соломенная подставка для чашки, на полу валялись ключи, расчёска, распечатанная упаковка салфеток. Там, где он споткнулся, три коврика сбились в кривобокую кучу.
– Непорядок! – громыхнул мужчина и подошёл к комнате, из-под дверей которой пролегла тонкая полоса света. Раздражённо постучал.
– Лена! Дочка?
Никто не ответил, и он возмущённо дёрнул за дверную ручку.
В комнате дочки Лены царил кавардак. На диване – разобранная постель, на столе – четыре кофейных чашки, две тарелки с конфетными бумажками и с полдесятка чайных ложек. Одетая в пижаму кудрявая девица, такая же рыжая как мужчина, почти лежала в компьютерном кресле и, судя по выражению лица, блаженствовала. Клавиатура примостилась у неё на коленях, ноги она забросила на стол, на шее болтались массивные наушники.
– Куда едем, Толстый? – громко спрашивала блаженная в микрофон.
– К победе! – трубил невидимый Толстый.
Мужчина зашёл в спальню и уставился на щекастого мальчишку, который в углу монитора показывал двумя пальцами латинскую букву «V».
Остальная часть экрана транслировала игру. По плохой дороге, подпрыгивая на кочках и переваливаясь по ухабам, ехал мотоцикл с двумя персонажами. На заднем колесе транспортного средства сидел толстый мальчишка, а впереди – лохматый рыжий оборванец с коробкой на голове, то бишь, непутёвая дочь Лена.
«Непутёвая» обратила внимание, как изменилось лицо Толстого, вытянувшего в тревоге палец. Она застыла с поднятыми над клавиатурой руками и медленно обернулась.
