- Ах, ты ж екарный бабай!
Исконно русское ругательство резво выкосило весь народ, собравшийся на небольшой полянке, мрачно заливаемой холодным светом полной луны…
Что-то на сей раз с воскрешением я припозднилась.
С первым вдохом после родного мата, в нос сразу забился запах кладбищенской полыни и свечного нагара. Да еще в ухо завизжал кто-то, с чувством и децибелами неплохой бензопилы.
Что странно! Обычно, по возвращении на Рантар, меня не встречали подобными спецэффектами. Да и вообще, как правило, вокруг на сотни верст нельзя было обнаружить ни души…
Спрашивается, ну и что теперь изменилось?
- И чего орем? – зажмурив один глаз, искренне поинтересовалась у худосочной дивчины, пытающейся прижать к обнаженной груди какую-то льняную белую тряпку.
Девица, которую я подвинула с алтаря своим внезапным появлением, не ожидавшая такой учтивости от недавней покойницы, озадаченно заткнулась, давая себя рассмотреть.
Роскошные волосы медового оттенка распущены, одежды ноль, всё упругое, стройное девичье тело с молочной кожей в нарисованных алой тушью символах…
О как.
- Жертвоприношениями балуемся? – искренне изумилась, оглядывая слишком везучую жертву, и десяток жрецов, разом хлопнувшихся на колени вокруг.
Вот это повезло, так повезло, называется! Так эпично в этот мир я еще не возвращалась.
Хотя, если подумать, так задорно, с огоньком, я тоже еще ни разу не погибала. Эх, Агиларушка, Агиларушка… Искренне надеюсь, что ты там уже отошел, и теперь тебя заживо сжирает совесть! Ну и метаморф заодно.
- Приветствуем тебя, Великий Темный Князь! – по-своему расценив мои слова, взвыл замогильным голосом один из мужиков в черной ритуальной хламиде с алыми рунами по краю капюшона.
Нет, я понимаю, что после очередного воскрешения я не особо прилично выгляжу. Но что б так?
- Кто Князь? Я Князь? – потыкала себя пальцем, приподнимая брови. Даже затекшие ноги скинула с алтаря, усаживаясь поприличние. – Мужик, окстись, вашего Темнейшего уже лет как триста всем миром вернуть не могут. Нафиг вы ему теперь сдались?
- Эм, - встрепенулась вдруг девица, как-то слишком быстро уловившая, в какую сторону ветер дует. – Точно не могут? Совсем-совсем не могут?
- Ага, - я устало потерла лицо ладонями, ощущая себя персонажем пьесы абсурда. – Совсем-совсем. Да и, слава Морене, если честно – прескверный характер, говорят, у паренька был. Ни души не совести, ни жалости, ни воспитания. По слухам, он особо неугодных рядками на кол сажал вокруг своего замка. Оно вам надо?
